Методика обольщения
Шрифт:
— Вы так говорите, словно всю жизнь чините газонокосилки. Сами, наверное, даже сломанный карандаш не почините.
— Не надо переходить на личности! История прогресса, история искусства — это история мужчин. Разве нет? Пока вы трещите, как сороки, и считаете петли в дурацких салфеточках, мужчины при помощи своего одного полушария мозга делают такие открытия, какие вам и не снились, будь у вас хоть целых четыре полушария!
Керри смотрела на него с бешенством, постукивая ложкой по столу.
— Вкусно, Эрик?
— Да. А что?
— Это приготовила женщина.
— Так я об этом и говорю. Вам нельзя отказать в определенных достоинствах. Вы воспитываете детей, готовите еду. Вы такие
— Вы отказываете нам в интеллекте? По какому праву? Да вы просто тупой потребитель! Вы сексист!
Звучит почти как расист. Нет, вы ошибаетесь. Но имейте смелость признать: слабый пол неадекватно воспринимает информацию, ведет себя вопреки всем законам логики. По сути своей женщины — весьма консервативные и ограниченные существа. Я бы даже сказал, декоративные существа. — Ну вот что… Я хочу, чтобы вы передо мной извинились. Немедленно.
Эрик положил ложку на тарелку и поправил очки.
— Я извинюсь, если вы докажете ошибочность моей теории.
— Каким образом?
— У меня в компьютере есть одна игра. Ничего особенного — но выиграть можно, только если мыслить логически и очень быстро считать в уме. Это типично мужская игра. Попробуйте. Если выиграете, я извинюсь.
Керри решительно поднялась.
— Идемте!
Приведя Керри в свою комнату, Эрик усадил ее за компьютером, объяснил правила и стратегию игры и несколько раз продемонстрировал, как следует действовать. Внимательно выслушав, Керри отпихнула его в сторону, стартовала и принялась довольно резво щелкать мышкой. И ей все отлично удавалось, сплоховала она только в самом конце: попав в цейтнот, заторопилась, сделала неверный ход и немедленно погибла, когда до победы оставалось всего несколько шагов. Эрик, про себя восхищенный ее уверенной игрой, комически развел руки. Керри пристально посмотрела на него и медленно накрутила на палец длинную прядь.
— Что ж… Но мы не обсудили, что придется сделать мне в случае поражения.
— Ничего. No hase falta [5] .
— Нет, Эрик, так нечестно. Я поспорила, и я проиграла. Вы в случае проигрыша выполнили бы свою часть обещания?
— Ну конечно.
— Тогда… Моя участь такова: эту ночь я проведу с вами.
Эрик перестал улыбаться.
— Я не приму такого условия.
— Почему же? — Керри движением плеч стряхнула вязаную кофту и потянула вверх облегающую майку.
5
Это вовсе не требуется (исп.).
— Прекратите! — заорал Эрик, топнув ногой. — Вы что, не понимаете? Это не может быть условием для спора! Это не должно быть так!
— Какая разница?
— Огромная! Мне не нужно, чтобы это было так! Я не собираюсь участвовать в каком-то пошлом спектакле!
Керри, сверкнув глазами, моментально одернула майку и выпрямила спину.
— Пошлом спектакле?! Вчера я вас еще привлекала, а сегодня уже нет? Как быстро. А впрочем, вы же сами называли себя классическим флегматиком… Вам надо было учить не испанский язык, а исландский. Знаете, Эрик, есть такой замечательный фильм Йоса Стеллинга — называется «Стрелочник». Герой-голландец прожил с героиней в одном доме целый год, но даже не притронулся к ней. Только пялился из-за угла. Вероятно, таков ваш национальный темперамент?
Эрик считал себя хорошо воспитанным и вежливым молодым человеком. Но даже его терпение не было беспредельным.
— И вы еще защищаете женщин! Только вы с вашей вывернутой наизнанку логикой умеете так передергивать факты! Это не я, это вы
Керри встала, подхватила свою кофту и, задрав кверху и без того вздернутый веснушчатый нос, гордо прошествовала к двери. У порога она обернулась и театрально произнесла:
— Я не хочу с вами разговаривать. Вы для меня больше не существуете.
Ей пришлось закрыть за собой дверь, хотя в идеале на этих словах должен был опуститься занавес.
Вот теперь слова Ланы о параллельном существовании претворились в жизнь! Керри было не видно и не слышно. Она целыми днями тихо, как мышь, сидела наверху, а спускалась, только чтобы приготовить себе еду или, проскользнув мимо Эрика бесшумной тенью, пойти на прогулку. Гуляла она теперь, разумеется, тоже одна. Эрик уже не пытался анализировать ситуацию — вероятно, эту девушку следовало принимать такой, какова она есть. А она находится в постоянном конфликте сама с собой, склонна гипертрофировать происходящие события, раздувая их до вселенских размеров, и сама не знает, чего хочет в конкретный момент и чего захочет через минуту. В общем, замечательный экземпляр. Его мама пришла бы от Керри в ужас. Ему же самому, честно говоря, стало как-то все равно.
Когда в очередной четверг Эрик прибыл в редакцию, Берт немедленно вызвал его к себе. Эрик приготовился к стандартному разносу, но Берт и не собирался обсуждать его творчество. Начал он издалека:
— Окажи любезность: мне срочно нужно узнать содержание одной испанской картины, но вся информация о ней на языке оригинала. Можешь быстро перевести? Там буквально несколько строк.
— Ну конечно.
Эрик подсел к компьютеру и медленно прочел:
— «Четырех страстных красавиц объединила общность интересов: их любовь к одному мужчине постепенно переросла в ненависть и желание отомстить за поруганные чувства. А когда красивые женщины выходят на тропу войны, они становятся просто великолепны».
Отметив про себя справедливость последней фразы, Эрик повернулся к Берту. Тот выглядел разочарованным.
— Так это мелодрама? А я решил, что боевик — понял только про ненависть и войну. Четыре страстные красавицы… И все, наверное, похожи на Пенелопу Крус, разве что немножко пострашнее. Знаешь, однажды на шекспировском фестивале я познакомился с какой-то полубезумной испанкой: тощей, черной. Смахивала на галку с переломанными крыльями. Со мной был приятель, и он сказал: «Ты ничего не понимаешь, в этой женщине главное — ее испанская кровь». А я видел одни испанские кости, пригодные лишь для изготовления испанских кастаньет… Слушай, а что за девочка была на твоем дне рождения?
На всякий случай Эрик решил притвориться дураком.
— Худенькая с чернильными волосами? Подружка моего брата.
— При чем тут она?! Я говорю про пухленькую рыжеватую блондинку, которая за весь вечер слова не вымолвила. Кажется, Келли?
Эрик лихорадочно соображал, как ему ответить. Объясняться с Бертом было куда хуже, нежели с Томом.
— Керри. Ну… Это знакомая моих знакомых. Проводит лето в нашем доме.
— С тобой?
— Нет, она просто у нас гостит. Берт пощипал себя за нижнюю губу.