Методом исключения
Шрифт:
Обыск, произведенный накануне вечером на квартире у Рябовых, не дал ожидаемых результатов: не было обнаружено ни отвертки со следами крови, ни следов крови на одежде Суслика. Тщательное обследование дубленки, в которой задержали Суслика, тоже ничего не дало.
Поэтому рассчитывать на то, что прокурор даст санкцию на арест, сейчас и думать было нечего. По закону, подозреваемый может быть задержан в интересах следствия не более чем на трое суток. Затем он либо освобождается из-под стражи, если нет достаточных оснований
Когда Орехов зашел к Савельеву обменяться соображениями на этот счет, Паша говорил по телефону. Заказывал билет на самолет. До Томска.
Орехов сразу почувствовал неладное: он знал, что в Томске проживают родители Савельева, и что его отец болен раком.
— Худо? — спросил Орехов, когда Паша положил трубку.
Вместо ответа Савельев молча протянул телеграмму:
«Вылетай. Отец…»
— Прими соболезнования…
Савельев промолчал, скорбно кривя губы.
— Как я без тебя буду? — спросил немного погодя Орехов.
— Да уж немного осталось, — сказал Савельев.
— Вся надежда на таксиста, — Орехов тяжело вздохнул. — Ты не звонил ему?
— Нет еще. Позвони сам.
— Ладно.
Скупо простились. От Савельева Орехов зашел к своему шефу, начальнице следственного отдела, и поплакался в жилетку.
Ангелина Андреевна согласилась с ним, что при сложившейся ситуации без помощи опытного опера не обойтись. Тут же созвонилась с начальником уголовного розыска Феоктистовым, и тот пообещал подумать.
Видимо, думал он на этот раз недолго, потому что уже через каких-нибудь полчаса к Орехову зашел старший оперативный уполномоченный Бородин и попросил для ознакомления все имеющиеся в наличии материалы по делу.
— Посмотрю, потом поговорим, — и снова ушел.
В связке с Сергеем Бородиным Орехову работать еще не приходилось, однако он знал, что это классный оперативник, у которого самый высокий процент раскрываемости. Но и по всякого рода взысканиям он также шел с большим отрывом от остальных сотрудников уголовного розыска: методы его работы не всегда согласовывались со статьями уголовно-процессуального кодекса. Ко всему прочему, он не любил заниматься писаниной. Но это, последнее, Орехов заранее решил целиком взять на себя.
Пока Бородин отсутствовал, Орехов созвонился с таксопарком, и водителю Шмелеву было передано по рации уведомление о том, что ему следует к такому-то часу явиться в милицию.
Таксист подъехал, а к этому времени и Бородин ознакомился с материалами по делу, так что следователь и опер вместе провели процедуру опознания.
Когда Суслика вместе с двумя другими задержанными ввели в кабинет и усадили на стулья, он продолжал качать права. И даже
Шмелев показал на него, но без особой уверенности, оговорившись, что более всего запомнились ему дубленка и норковая шапка, которая была надвинута на самые глаза. А полосатый шарф закрывал низ лица, почти до носа. Во время же процедуры опознания Суслик сидел в одном пиджаке, без шапки и шарфа.
— Так он или не он? — нетерпеливо допытывался Орехов у Шмелева, когда Суслика и статистов увели.
— Точно не могу сказать, — честно признался Шмелев. — Если б его одели, как он тогда был…
С тем таксист и вернулся к своей баранке.
А Бородин спросил у вконец расстроенного Орехова, не поинтересовались ли они с Савельевым, что сейчас поделывают приятели Суслика, проходившие вместе с ним потому старому делу.
Нет, не успели поинтересоваться, не до того было.
— А как сейчас у Суслика по части женского пола? С кем-нибудь встречается?
— Упоминал он какую-то Верку, — вспомнил Орехов. — Я понял так, что его мать не одобряет эту связь…
— Где живет Верка?
— Бог ее знает, об этом речи не было.
— Ну ладно… — Бородин потер ладонью лоб. — Давай тогда вот что сделаем: узнай сейчас, приехала ли из деревни бывшая соседка Пономарёвой… Как ее?
— Брагина.
— Вот узнай про нее. А я пока позвоню в Верхнюю Пышму.
— Зачем?
— Попрошу кое о чем ребят. На всякий случай, — и ушел к себе.
Он попросил к телефону дежурного опера верхнепышминской милиции и наказал ему принести из архива городского суда уголовное дело Рябова Е.А. Опер ответил, что он не может никуда отлучаться.
— Ну кто-нибудь из следователей пускай принесет и отдаст тебе! — резко прокричал в трубку Бородин. — Расследуется тяжкое преступление, понял!
— И куда мне с ним? — спросил опер.
— Держи пока у себя, я вечером подъеду — полистаю!
Брагина этим утром вышла на работу.
— Позвони еще раз в аптеку, — сказал Бородин Орехову. — Пускай Брагина сейчас же едет в общежитие, там с ней и потолкуем.
— И Суслика туда повезем для опознания?
— Думаю, обойдемся фотографиями, — сказал Бородин.
В тамбуре общежития он задержался, оглядел стены, потолок, двери. Спросил у Орехова, на каком месте стояли Студенов и его подружка. Этого Орехов не мог сказать.
Затем они поднялись в сто восьмую комнату. Аля Брагина уже была там.
Опознание провели по всем правилам: выложили на стол перед девушкой три фотографии похожих друг на друга парней в возрасте от двадцати до двадцати пяти лет.
— Можешь узнать кого-нибудь из них?
Аля ткнула пальчиком:
— Вот этого.