Методы патриотов. Паучья банка
Шрифт:
– Почему я? Пусть Игорёк предложит или он только головы отворачивать умеет?
– Необходимо переждать, дней пять как минимум. Затем выйдем на нашего связного. Он все организует, – ответил тот, не реагируя на выпад.
Он, словно губка впитывал информацию. Если это всё не утка, то эти терранцы не из простых. Игорь, по всему телохранитель. отсюда и запас энергокапсул, и осведомленность о путях отхода, причем таких, что дело идет о очень важных персонах. Вернее, одной персоне. Это, без сомнения, Сергей. А вот, кто такой этот рыжий не ясно.
– Где? Здесь? Может проще позвонить ему! – взвился Пат.
–
– Так пошли, – Пат рассмеялся. – До первого датчика контроля. В этом свободном альянсе они на каждом шагу. И куда мы пойдем?
Снова все замолчали. Этой паузы ему хватило, чтобы сделать свой выбор.
– У меня есть подходящее место, – прохрипел он Тихим голосом.
Глава 5
Столичная агломерация, местоположение неизвестно
18 сентября, 23:00
Одинокий левитирующий светодиод над столом освещал накладные бедра и грудь, голову-маску с рыжим париком аккуратно разложенные на стеллаже рядом с другими личинами. Смотрелась голова до жути живо, но он, сидя в позе лотоса и глядя на неё в упор, ничего не замечал, сосредоточившись на набиравшим скорость потоке мыслей.
Дыхание – поверхностное и ровное, глаза полуприкрыты. Мысли о семье, жене и внуке отправлены в дальний угол сознания, они отвлекают, мешая оценить, принять правильное решение.
Нейтрализовать путч. Цель трудная, но выполнимая, ведь трудная от слова труд, а без труда не выловить и рыбки из пруда. Любимые поговорки вновь проникли в его рассуждения. Губы тронула легкая улыбка, теперь этот поток будет не остановить. Иногда, он начинал опасаться, что когда-нибудь станет рассуждать и общаться одними пословицами и поговорками. Что же, хочешь быть на высоте, иди в гору. Но каким путем? На данный момент у него два десятка вариантов действий, но девяносто процентов из них либо очень рискованны, либо почти невыполнимы. Такая игра не стоит свеч. Катастрофически не хватает информации и ресурсов. Последнего особенно. Несколько тысяч не остановят машину Корпуса, даже если они – опытные профессионалы. Ах, если бы удалось выйти на контакт с флотом. Хотя, что толку если флот, предпочтет иметь дело с армейскими? Поток мыслей начал ускоряться. Флот не пойдет на мировую с Корпусом, большинство офицеров – это члены или выходцы из Железного Легиона, а закостенелость высших офицеров флота такова, что о ней сочиняют анекдоты.
Негромко пискнул коммуникатор, он медленно приоткрыл глаза. Не меняя позы, развернул галоэкран, вызов был по закрытому каналу экстренной связи, код абонента незнаком. База данных с секундной заминкой выдала владельца номера, лейтенант Черч Сорокин. Этого оперативника Сильвестр он числил в потерях.
Или, возможно, это не он. Армейская СБ расколола Сорокина и с помощью полученной информации пытается выйти на него? Или Сильвестр ошиблась, и он изначально двойной агент?
Отключив свет, он принял вызов. На экране возникла жилая комната. Кровать стол, на окне ставни. Где это он? Сорокин выглядел изможденным. Похудел, осунулся, прежде
– Кто здесь? – лейтенант не видел собеседника, лишь темноту.
– Что случилось на базе 39-48? Как вам удалось выбраться?
– Это была часть заговора по захвату власти и изменения государственного строя. Действиями на базе руководил генерал Хольц. Меня намеренно ввели в заблуждение о его масштабе и позволили отправить соответствующее сообщение. После, по личному приказу Хольца должны были расстрелять.
Что же пока ничего нового. Всё это он теперь, постфактум, прекрасно знал сам и если это игра армейской СБ, то с наживкой они пожадничали. Как говориться, выбирай удилище по лову, а крючок по рыбе.
– Но вы живы, лейтенант. Что помешало исполнить этот приказ? Или кто?
– Кто, – Сорокин, чуть скосил глаза в сторону, видимо в комнате присутствовал другой человек, а может и не один и потом твердо произнёс: Подполье. Террористы.
– Следи за языком, лейтенант. Мы предпочитаем называть себя борцами за истинную свободу, – раздался другой голоси на экране, оттеснив Сорокина появился новый собеседник, заставив порадоваться, что темнота скрыла его удивление. Эстебан Бабтиста, по прозвищу Голем. Очередной визитёр с того света.
– С воскрешением вас, Эстебан, – от неожиданности пришлось приложить усилия чтобы голос звучал ровно: Кажется, это наша первая очная встреча. Зачем вам понадобился мой сотрудник?
– Вот, конкретно он, скажу по чеснаку, мне совершенно не нужен. Даже наоборот, – осклабившись Голем, окончательно отодвинул лейтенанта: Судьба-злодейка вновь связала, а нужен был выход на вас, полковник.
– Хотите предложить сотрудничество? – он моментально оценил причины, цели и перспективы.
– Не брешут про вас, полковник. Проницательны как никто другой, – голос Голема сочился издёвкой: Причины и наши условия называть или сами расскажите?
Наглому дай волю, он захочет и более. Неужели этот недотру действительно думает, что теперь сможет диктовать условия партнерства? Что же, придётся поставить тебя на место, но чуть позже.
– Причины? Они у вас веские. Моя служба была опасным противником, но Армейский Корпус, большее зло. Они не будут церемониться, соблюдать права данные Конституцией. Удивительно, что ещё не начались расстрелы ваших коллег в исправительных учреждениях Альянса. Там их около сотни тысяч, если память не обманывает меня?
– Ваша память вас не подводит, – Баптиста продолжал ухмыляться, но в чёрных глазах мелькнула ярость: Причины вы назвали довольно точно, поэтому давайте без лишних слов. Мы нужны друг другу.
– Информация, планирование и руководство с моей стороны, личный состав с вашей? – его голос был отстранен, хотя внутри он весь ликовал: Сколько у вас активных боевиков на Надежде?
Голем ответил не сразу, видимо раздумывая стоит ли называть реальное число. Соврёт, но вот в какую сторону?
–– До пятидесяти тысяч городских партизан, я вам гарантирую, – явно преувеличил Баптиста: Но нужно будет оружие и боеприпасы. мы на многое способны, вот нашего знакомого лейтенанта вытащили из самого дубового дупла. Или лучше сказать, из самой дубовой задницы, – Голем раскатисто захохотал над собственной шуткой.