как поют эти птицыо чём и кому и кудамы с тобой очевидцыразграблены городарасцарапанный воротмолчи и молчи и молчичто мы есть скрипачина берёзовой связкена честном таком ковылеговори мне о вязкомо воске о босхе землеи босой словно росы ступайна раскрошенный крайи играй и играй и играйкак поют эти птицытак стыдно кому-нибудь петьвсё совсем обелитсядо-слу-шать-сядо-тер-петь
так меня послушай…
так меня послушайкак сосну и макничего не лучшенесладимо такэто я с порогаяблоневый
звонразношу по слогуко всему законвсякому неволяникому веснамаковое полеяблоня сосна
человек увидит снег…
человек увидит снегесли это человекесли это человекотчего ему так странноя тебя увижу тамгде простор и простотатам где белая проставысота и бездыханна
встанем тонкокостно…
встанем тонкокостноу того окнагде в два наших роставишенно виднатяжкая тугаяалая нагаябезответность днянеоставьменя
нас ещё будет сколько-то…
нас ещё будет сколько-тожарко на берегугде мурава высокаяиглы стрекоз в стогув старомосковской заводив бреши подъездных рамгде и стихи по памятии меловым губамлодка плафона родственнасколько так простоимбедственно просиротствуемострые словно дымдолгие как прощаниепрошлые по хлопкунас истолкуют разве чтонабело истолкутвыговорить не выговоритьвыгореть что истлетьнас ненароком выберутвыплеснуться и вылюбитьа до того —не сметь
так мы стояли на ветру…
так мы стояли на ветруты не умрёшья не умру
и так читая по губам…
и так читая по губамкак бледный узнавая лепетза занавеской(многолетникрассыпавшийся по слогамна год предшествующийэтоти тот что после)так прочтичто всё произошло почтиещё два столкновенья ветокещё калитки тонкий скрипи бег ручья искрист искристи угасание движеньяуже не звук но только жженьепчела пчелаоса осаи полоса та полосашальная в половину светапро это я молчупро это
с нежной горечью граната…
с нежной горечью гранатас неответностью во ртуя ни в чём не виновататы в нечаянном цветумы – два голоса из рубкив дикий берег вонзенынестерпимо там где хрупкоспи до самой неподступнойнежной нежной глубины
если с тобой случится…
если с тобой случитсякрасный восход луны —стану тебе волчицаиз голубой странывыкормлю обогреюпламенем прогорювсё чего не умеювылюблю сотворюступишь безбедный гордыйпо молодой землеесли со мной недобро —снись мнеснись мнеснись мне
старомосковский выговор…
старомосковский выговоряблони; стылый двор;медной подковой выкованарки беззубый створ;если без злобы; слюбленно;стерпленно; так как есть; —чем мы с тобой не люди какобетованноздесь
в предсердии у голубятни…
в предсердии у голубятниблагословенна голытьбаи в подмосковье голубагрозы набухшая губаиссушен мятликя это знаю наизустьиз черноплодных этих уств уста смородинные этинисходит рассеченье смертина дух и вкусмы так стояли озерцоплыло под нашими ногамии в небо обращался каменьи всё безвыходно цвелолицу в лицои
было сдавленно и страшноне узнавать в тебе рекии хохотали королькикак этот клич ни нарекион – жар и жаждатак не беги меня вразладпредтече почты голубиноймы обнищало нелюбимыи нелюдимы нелюдимыкак стыд и сад
так спать не ложатся…
так спать не ложатсятак рук не умеют разнятьхолодное летопрогоркло и пустокак порохтак я тебе ветери вепрьи вишняи матькак ты мненечаянничеенотчаян– и —д о р о г
и я представила…
и я представилатвой дом засыпал снегпо самый крайпо горлышко лебяжьеи ты внутри не шелохнёшься дажесовсем ещё молочный человеки знать тебе не надобно тогокакие обступают зиму вёсны ты крошка мук букашка и плевокиз-под чугунной поступи колёснойпотом потом уедешь к братьям гримми гимнастёрку тёртую примеришьи станешь твёрдым схлёбнутым тугимпохожим не на мальчика но зверяно это послесказочке блестетьна белом теле снегом взятой крышипод половицей перешёпот мышис зимой самою на её хвостеи я поверила в печурку и огоньи тесное такое задыханьев неописуемую схлопнутость окони кромку льдана молоке в стаканене открывай ни голосу ни снуещё всего так мало и неправдаещё живот тебе не полоснули не уснул с тобой запанибратабродячий духи волк ему судьяи мякоти твоейне тронет пёсье рычаниеи ты такой серьёзныйкаким бывает в сумраке дитяи я поставлю чайникна печной чугуни он присвистнетлебединым носомпод этим снежныммедным купоросомты на молочном маковка лугуи я тебя по слогу сберегуи обогрею и превозмогумышиный строкоти раскат колёсный
ещё светло…
ещё светлои мы горимнеопалимые лучиныещё мынет не разлучимыи друг о друге говоримещё выслушиваем слоги сострадаем сострадаеми светочнет не увядаему наших ногещё мы не предвидим днякогда во мраке непроглядноммы не узнаем путь обратныйи переврётся полыньятак пусть горчитпод потолкомсухой дымокчертополохапока мы трогаемэпохусвоим шершавымязыком
потому что ты ошибся…
потому что ты ошибсянет у нежности лицапод ульяновском душицамать-и-мачехи пыльцаполуночных рыбин-лодокзолотые гарпунывсё сбывается дословновплоть до маточной слюныв том и дело что тележкау обрюзгшего крыльцаземляника вперемежкус голубикой нежно-нежнодо медового конца
я говорила – это до поры…
я говорила – это до поры —и устланные лиственно дворыраспарывал и потрошил и нежилбродяжий ветер и текла рекапарная из-под крынки молокаи наступали сумраки медвежьивсё старилось и стыло и стоялтуман из ватных шитый одеяли ты не говорил а только верилв безветрие предзимнего кустаи так была ладонь твоя пустакак тёмен звук у пересохших губкак вынужден и непреложно скупнедолгий выдох у подъездной дверия слушала молчание твоёкак птицу то есть память от неёи бедственно недоставало словбезбожно передвижничал засовдворовой неприкаянной калиткимы всё ещё сбывались в сентябрезагаданные в крошечном двореу ромба клумбы под июльской липойрассказанные наскоро неслитноскучающей случайнойпервой встречной скамьекогда ты вечный был и млечныйи я была и был остроконечныйнепоправимый смысл у всегои слово то естьсожженностьего