Метро 2033: Из глубин
Шрифт:
В своем противогазе с незатемненными окулярами Катя чувствовала себя почти голой.
– Салам, – обратился к ней местный со странным приветствием, в котором Кате послышалась насмешка. Потом добавил: – Привет, что ли?
Голос у незнакомца глухой, низкий и сиплый. Может быть, от природы такой, но скорее – из-за респиратора.
– Здрасьте, – растерянно отозвалась Катя, нервно сжимая рацию.
– Баба?! – удивился незнакомец.
Наверное, по голосу ее пол оказалось распознать легче,
– Вот, – она протянула рацию. – Командир велел передать.
– Угу, – незнакомец не спешил брать рацию, и Кате было неловко стоять вот так, с протянутой рукой. А еще ей было страшно. Страшно до боли в затылке.
– Значит, твой командир посылает на переговоры женщин? – затянутая в капюшон голова незнакомца чуть качнулась. – Вай-вай, как нехорошо!
Нехорошо, кто бы спорил. И кто бы втолковал это полковнику?
– Вы поговорите с ним. – Катя подняла рацию чуть ли не к зеркальным очкам собеседника.
– Поговорим-поговорим… – а он словно и не замечал прямоугольной коробочки с толстой упругой антенной. – Только сначала – с тобой.
Стало ясно: все будет не так просто. Катя обреченно опустила уставшую руку. Долго держать на весу рацию и тяжелый рукав «химзы» было утомительно.
Человек, стоявший напротив, наверняка скалился сейчас под своей респираторной маской. Катя, конечно, не видела этого. Но знала: он улыбается, он смеется, он потешается над ней и ее страхом.
– Вы… вы здесь живете? – спросила она. Просто потому, что нужно было хотя бы что-то спросить. Так ей казалось.
– Ну, как тебе сказать? – под респиратором перхнуло. – Некоторые считают, что здесь жить невозможно. Что здесь люди умирают… Но на самом деле здесь удобно и жить, и быть мертвым. Здесь хорошая защита. Слава Аллаху и Святой Троице, у нас тут все в порядке.
В руке Кати ожила рация.
– Спроси, что это за город, – прохрипел голос Гришко. – Спроси, это Казань?
До чего же она сейчас его ненавидела, этот голос и этого человека, выгнавшего ее из-под защиты титановой брони. Ненавидела, но послушно спросила. Попыталась спросить, вернее.
– Это… – начала она.
Ее перебили:
– Да, это Казань. То, что от нее осталось. Там, – незнакомец в респираторе указал на гору, – то, что осталось от Зилантова монастыря. Или Успенского, если тебе это о чем-то говорит. А эта воронка, – казанец обвел руками котловину, в которой они находились, – и наши лазы, – он, не оглядываясь, махнул назад, где в склонах зияли темные пещеры, – то, что осталось от старых подземелий.
«Значит, все-таки не пещеры», – подумала Катя. – Ходы какие-то. Туннели, может быть».
– Здесь был многоярусный бункер, – добавил собеседник. – Теперь его нет. Прямое
Он хмыкнул, увидев, как дернулась Катя:
– Не боись, заряд не атомный. Вакуумный. С радиацией все более-менее в порядке.
– Это Казань, – сказала Катя в рацию, нажав тангетку.
Рация молчала. Катя тоже не говорила ни слова.
– А что? – хмыкнул казанец. – Думали, у нас только мечети и минареты? Нет, у нас тут всего хватает. Хватало…
И снова Катя не знала, что сказать.
– Ладно, давай, – казанец взял, наконец, рацию. – Хватит играть в испорченный телефон.
Катя с радостью избавилась от прибора, который, казалось, жег ладонь через резиновую перчатку.
– Ну… я пойду. А вы тут сами… без меня. Да? – она повернулась, едва сдерживаясь от желания сорваться с места и побежать к субтеррине.
– Нет, – на резиновое плечо «химзы» легла резиновая перчатка. – Не спеши. Останься пока.
Внутри у Кати все опало. Она с тоской глянула на «крота». Потрепанная исцарапанная махина была недалеко, но резиновые пальцы держали крепко. Да и голос у казанца был такой…
«Не отпустит», – поняла Катя. И еще поняла кое-что. Этому, в респираторе, сейчас нужен не столько переговорщик, сколько заложник. Заложница, каковой, по всей видимости, ей и предстоит стать.
– Слышь, ты, который телок на переговоры посылает, теперь давай с тобой полялякаем, – предложил местный в рацию.
– Сначала отпусти девчонку! – грозно прохрипел голосом Гришко маленький динамик.
Катя поморщилась. Конечно, хорошо полковнику сейчас быть грозным там, за титановой обшивкой. Она бы тоже так смогла.
– Хочешь получить девку обратно? – серьезно, даже очень серьезно поинтересовался чужак. – Действительно хочешь?
– Отпусти ее.
– Отпущу. Если договоримся.
– О чем мне с тобой договариваться?
– Об обмене. Я тебе верну твою девку, а ты… Что ты можешь дать взамен?
Рация молчала. Зато спаренные пулеметы «крота» красноречиво опустились, целя уже не по норам, а в переговорщика. Кате стало не по себе: стволы ведь были направлены и на нее тоже. Казанец будто ничего и не заметил.
– Знаешь, мне понравилась ваша машинка. Нам такая пригодится. Ну что? Махнемся? Я тебе девку, ты мне свою землеройку? А? Жизнь гарантирую. Вы мне нужны живыми. Кто-то ведь должен научить моих ребят управлять этой подземной тачкой.
«Пока будем учить – будем нужны, – мысленно уточнила Катя. – Потом нужда в нас, скорее всего, пропадет».
Вообще-то делать подобные заявления со стороны безоружного человека, стоявшего перед титановой махиной с пулеметами, было верхом идиотизма. Однако что-то подсказывало Кате: идиотом парламентер не был.