Метро 2033: TOD MIT UNS
Шрифт:
— Удалить меня из общины? — нахмурился Баграмян. Теперь он тоже шептал.
— Именно.
— Да я его дом труба шатал! — проговорил разведчик с наигранным акцентом, хотя на самом деле акцент ему был совсем не свойственен. — За каким чертом?
— Я не знаю. Но это явно связано с твоим отношением к Стечкину. И мне кажется, что что-то не то у Самохина на уме. С чего бы он вдруг вспомнил эту легенду про немецкое метро? Пойдешь со мной, и у нас вместе будет больше шансов разобраться, что же он задумал.
— А ты-то чего так хочешь, чтоб я с тобой пошел?
— Я же сказал уже. И… страшно
— Страшно? Подземелий, что ли, страшишься?
— Да…
— И с чего вдруг? Ты же лучший диггер. Никогда подземелий не боялся.
— Просто я… — договорить Александр не успел. За спиной Тиграна возникла сонная рыжеволосая физиономия Василия Борщова.
— А, вот ты где, ара, — пробормотал верный слуга своего хозяина.
Тигран поморщился и обернулся. Борщов ему никогда не нравился. И дело скорее не в том, что рядовой срочник позволял себе всяческие панибратские и граничащие с хамством реплики, а Баграмян все-таки выше званием и по возрасту старше. Просто Борщов был стукачок, и все это знали. А еще этот, зависший в подростковом возрасте, хотя взрослый уже, на первый взгляд человек, всегда напоминал шакала Табаки при злобном тигре Шер-Хане, из известной книги Киплинга о взращенном волками человеческом детеныше.
— Чего тебе, Бульон? — грубо, но тихо, дабы не тревожить спящих соседей, ответил Баграмян.
— Да ищу весь день. Вроде, говорят, вернулся ты. Остальных видел. Тебя — нет. Небось опять к Казимировне клинья подбивал, ага? — Борщов оскалился. И если в словах его явной пошлятины не содержалось, то сама улыбка весь нехороший подтекст буквально выплескивала наружу.
Тигран прошуршал по своей щетине кулаком, пристально глядя на рыжего.
— Ну так чего тебе надо-то?
— Распоряжение хозяина тебе передать хотел. А может, Крот уже поделился новостями, а? — Помощник Самохина глянул через плечо Баграмяна на Загорского.
— Да, я ему уже все сказал, — недовольно проворчал Саша, который был не очень рад визиту Борщова.
— Ну и хорошо. А то западло что-то сейчас объяснять, — рыжий наморщил нос. — Пойду я спать.
Борщов развернулся и сделал первые шаги в сторону своего жилища, как вдруг его окликнул Баграмян:
— Погоди-ка.
— Чего? — обернулся тот.
Тигран явно что-то хотел спросить у помощника Самохина. Что-то важное. И совершенно очевидно, что его интересовал сейчас бронетранспортер Красноторовской колонии. Он ведь специально выходил на поверхность после долгой беседы с Ритой и перед тем, как пойти домой. БТР как стоял утром, так никуда и не делся. А значит, визитеры не уехали. Но никто ничего о странном визите Стечкинцев в общине не знал.
— Бухнуть не хочешь? — спросил вдруг Тигран.
— Чего? — Борщов оживился. — А что есть?
— Коньяк.
— Ого! Да кто же откажется-то? А чего это ты расщедрился-то?
— Так одному бухать не вариант вообще. Народ спит. А из Саньки собутыльник квелый совсем. Ну так что?
— Чо…
— Пить будешь, чо? — передразнил Тигран.
— Спрашиваешь! Ясен пень.
— Ладно, — Тигран торопливо всучил свой рюкзак Загорскому. — Сторожи. Я сейчас. Две минуты. Закусон приволоку.
Баграмян быстро удалился.
— А
— А ну грабли убрал! — огрызнулся Крот.
— Ой, ну подумаешь. — Борщов фыркнул. — Слышь, так что там было в лабиринте том?
— Минотавр… — проворчал Загорский.
— Чего?
— Минотавр, говорю.
— А что это?
— Чудище, охраняющее лабиринт.
Борщов прищурил сонные глаза, поморщился и с трудом сглотнул, отчего его острый кадык нервно дернулся.
— В натуре, что ли? — выдохнул он.
— Вася, ты идиот? Минотавр — это персонаж античной мифологии. Обвал там был.
Сказав это, Саша поймал себя на мысли, что сам не верит в обвал и думает о минотавре, не как о чем-то сказочном, а напротив… Хотя… То, что ему почудилось в воде и привиделось на экране цифровой рамки, вовсе не походило на гиганта с человеческим торсом и головой быка. Это что-то меньше размером, но страшнее обличием…
— Так чего ты мне, козел, втираешь?!
— Да вашу ж мать, вы поспать дадите или нет! — снова раздался злой и хриплый голос из какого-то жилища.
Рите снился прекрасный сон. Сны ее посещали нечасто. К счастью, наверное… Но состоявшийся накануне долгий и откровенный разговор с Тиграном всколыхнул в ней темные волны воспоминаний, и это вызвало сновидение.
Она сосем еще молодая студентка медицинского факультета. Поздний вечер. За окном темно. Только огни окон других домов пробиваются тусклыми звездочками сквозь тюль. Она сидит в кресле, подобрав под себя ноги и положив на колени книгу. Кажется, это был Дэн Браун. В наушниках плеера играют Human League, ее любимая песня «Tell me when», которую она помнила с детства. Еще когда отец был с ними и не оставил семью. Большой свет комнаты потушен и горит только лампа ночника, чье освещение делает обстановку в комнате еще уютней.
И вдруг за окном что-то вспыхнуло. Рита дернула головой и увидела массу разноцветных огоньков, разлетающихся ровным кругом на уровне ее окна и окрашивавшим деревья во дворе в пестрые тона. Она убрала книгу и сняла наушники. Подошла к окну, отодвинув тюль. Человек во дворе запускал еще один фейерверк. Высокий светловолосый парень в джинсах и белой футболке с черной жилеткой поверх нее. Какая-то тетка бранится на него с балкона, а он выглядит таким счастливым и довольным своей проделкой… Шлет тетке воздушный поцелуй, что вызывает еще больший гнев соседки. Рита улыбается. Она знает, кто это. Последнее время он часто попадается ей на глаза. А сегодня днем он наконец осмелился подойти к ней и сказать:
— Девушка! Я полгода пытаюсь набраться смелости подойти к вам и, наконец, сподобился. Пожалуйста, оцените мой героический поступок и скажите мне ваше имя.
— Рита, — она улыбнулась в ответ.
— Прекрасное имя! А я Сергей. Раз уж мы познакомились, может, обменяемся телефонами?
— Для этого вам надо совершить следующий героический поступок, — ответила она смеясь и отправилась дальше. Домой.
И вот он запускает под ее окном яркие фейерверки. Увидев девушку, Сергей замахал руками, радуясь совсем по-мальчишески. Сергей Маломальский. Сережка…