Метро 2033: Третья сила
Шрифт:
– Что случилось, Мить? – спросила Лена, глядя Самохвалову прямо в глаза. – Ты ведь никогда сюда не ходил. Что изменилось? Ну, говори. Перед девушкой решил прессом пощеголять?
– Да какая тебе разница! – вздохнул Митя, опуская глаза.
– А вдруг, – девушка присела на корточки, чтобы снова поймать его взгляд.
– Ну ладно. Скажу. У полковника иссякло терпение. Он сказал: «В конце лета пойдешь в город. Сдохнешь – туда и дорога».
«Этого следовало ожидать», – подумала Лена.
– Но со мной больше никто не захотел заниматься. Денис Владимирович сказал: «Отвали, Самосвал.
«И этого следовало ожидать», – вздохнула девушка.
Она знала, как упорно и как безрезультатно пытались сделать из Митеньки взрослого мужчину друзья ее отца. Денис Воеводин говорил, что против воли заниматься не заставит даже лучший в мире тренер. А у Самохвалова с волей, по всей видимости, дела обстояли крайне плохо. С тренировок Дениса Митя сбегал, чем приводил инструктора в ярость. Кончилось все тем, что сталкер Воеводин просто отказался готовить Митю к охоте.
– Так что через три месяца мне капут, – подвел итог Самохвалов. Он не плакал, глаза юноши оставались сухими, но в голосе звучала такая боль, такое отчаяние, что сердце Лены не выдержало. Огромная, крупная слеза скатилась по ее щеке и упала на пол.
Девушка представила Митю, который, сгибаясь под тяжестью амуниции, задыхаясь в противогазе, едва не падая, плетется по улице. Пот застилает его глаза, тяжелое ружье волочится по земле. Вокруг есть и другие сталкеры, они понукают его, кричат на него, толкают в спину, заставляя идти быстрее, но он не может. Ноги его заплетаются. И вот он падает на потрескавшийся асфальт, не в силах ступить больше ни шагу. А среди развалин ближайших домов уже слышится рычание хищников, привлеченных легкой добычей…
Лена твердо решила порвать отношения с бывшим кавалером, но сейчас, когда перед Митей Самохваловым всерьез замаячила перспектива стать собачьим кормом, Лена не нашла в себе сил остаться в стороне. Ведь она любила его, пусть и не долго. Ценила за доброту и искренность, уважала за честность. Принципами можно было в данном случае поступиться.
«Если я сейчас уйду, если брошу его, я совершу убийство. И не отмоюсь никогда, – сказала себе дочь сталкера. – Пусть я сама там еще не была. Но я уже многое умею. Я должна помочь ему. Я должна сделать хоть что-то».
– Мить. Мить, послушай меня, – заговорила Лена, усаживаясь рядом с Митей и кладя ему руку на плечо. – Тягая тяжести, ты толку не добьешься. Не с этого начинать надо. Короче, я тебе помогу. Два месяца – это мало. Но тренировки Воеводина даром не пропали точно. Не с нуля начинаем. Вставай, плюшевый мишка. Будем делать из тебя медведя. Настоящего лесного хищника.
– Тебе-то какое дело… – пробурчал Митя, отстраняясь. – Сдохну – так сдохну.
И тут Лена поняла, что в этой ситуации самое страшное: Митя уже попрощался с жизнью. Он уже смирился с тем фактом, что выйдет на поверхность и не вернется обратно. Парня надо срочно приводить в себя. И Лена решила, что больше церемониться с Митей не будет.
– Я те дам – «сдохну»! –
Митя, насмерть перепуганный, зато мгновенно пришедший в себя, сорвался с места и помчался к спортивным снарядам.
– Да не трогай ты эту, горе мое луковое! – зарычала Лена, увидев, что Митя потянулся к двадцатикилограммовой гире. – Грыжу хочешь заработать, да? Надорваться хочешь?
Лена взяла со стойки гантели по два килограмма каждая и протянула Мите. Самохвалов посмотрел на нее с удивлением.
– Такие легкие?
– Легкие, как же. А ты подними их сорок раз, – усмехнулась девушка. – Посмотрим, что ты тогда запоешь. Повторяй за мной.
Она встала перед Митей, взяв такие же, как у него, гантели, и стала показывать ему упражнения для бицепсов, потом для трицепсов. Но едва заметив, что Митя начинает выдыхаться, объявила перерыв.
– На фиг перерывы, – отмахнулся Митя, – надо заниматься. Нет времени у нас, времени нет…
Насилу Лене удалось отобрать у своего подопечного гантели и заставить его присесть на стульчик.
– А теперь, Митяй, послушай меня очень внимательно. И попробуй только перебей, – Рысь показала юноше кулак. – Я возьму на себя твою подготовку к выходу в город. Ну, хотя бы попытаюсь. Не спеши «спасибо» говорить и на колени падать, дослушай. Если ты сейчас начнешь качать гири и марафоны бегать, ты просто сломаешься. И толку не будет никакого. Во всем система нужна, понял? Ты постоянно что-то жуешь. И куда только твоя мать смотрит?! Причем гадость всякую недоваренную. Это очень вредно. Догадываюсь, когда готовишь, трудно удержаться и не вытащить что-то из котла. А ты смоги! Начни силу воли воспитывать! Ты меня понял?
Митя на миг погрустнел. Но уже в следующее мгновение юноша тряхнул головой, улыбнулся до ушей.
– Даю слово: я не сдамся! – воскликнул он.
– И главное, – закончила Лена свою речь. – Если ты еще хоть раз вякнешь, что лучше сдохнуть, я уйду. И тогда ты, скорее всего, действительно, умрешь. Вот твои мама и папа обрадуются… Усек?
Митя, таращивший на нее глаза, в которых раньше сквозило отчаяние, а теперь, вперемешку со страхом, забрезжила надежда, не издал ни звука, но закивал очень энергично.
– Про то, что мы занимаемся, никому не говори. Мне только слухов не хватало. Усек?
Самохвалов старательно закивал. Лене оставалось надеяться, что у него в самом деле хватит ума держать язык за зубами, иначе молва непременно припишет им бурный роман.
– У выхода в город есть много сложностей и много опасностей. Одним накачиванием мускулов тут не ограничишься. Многое, очень многое зависит от настроя, от силы воли. И головой там, наверху, работать надо, не только руками и ногами. А теперь, – встала Лена, давая понять, что разговор окончен, – ты пойдешь домой и выспишься… И не смей перечить! – посуровела она, увидев, что Митя отрицательно мотает головой. – Посмотри в зеркало. Ты же на ногах не держишься. Вечером, в семь часов, приходи ко мне. Я тебе расскажу все, что сама знаю. А завтра утром возобновим занятия.