Метро 2033: Третья сила
Шрифт:
– А что с моими парнями? – забеспокоился полковник. У Бодрова не было никакой связи с первым отрядом, отправленным в Большое метро. Удачно ли они добрались до цели или сгинули в пути, оставалось только гадать. Не появись у стен вестибюля Ладожской Гаврилов со своими людьми, в Оккервиле бы этого так никто и не узнал бы.
– С ними все в порядке, – успокоил его Гаврилов. – Двадцать восемь человек спустились на «Ленина» и уже распределены по ротам.
– Вот как. Двадцать восемь, – вздохнул Дмитрий Александрович, на миг понурившись. Но он с самого начала понимал: поход через половину города – не развлекательная прогулка.
– Непорядок со станцией, – продолжал говорить старший лейтенант. – Обнаружили в туннеле следы побоища. Между «Ленина» и Выборгской. Может, бандюки разборку устроили или челноки в засаду попали. А может, и веганцы что-то замышляют…
Антон Казимирович, присутствовавший при этом разговоре, слегка усмехнулся. Он был почти уверен, что кровь в туннеле – следы битвы с братьями Жабиными. Но купец промолчал.
– У «зеленых» везде агенты, – рассказывал дальше гость из Альянса. – Могли пронюхать о наших планах. Потом возле Финляндского вокзала нашли тела неизвестных сталкеров. Четверо, с тяжелыми ранениями. Из какой общины – не ясно. Кто на них напал, когда… Одни тайны. Решили не рисковать. «Ленина» для входа закрыли. Ваши люди спустятся в метро через Чернышевскую.
– Каким образом? – подал голос сталкер Псарев. – Она за рекой.
– Мы сюда тоже не по воздуху перелетели, уважаемый, – резко развернулся в его сторону Гаврилов. – Три лодки ждут у моста Александра Невского. И еще лодка Молотова. Это ведь ваше плавсредство привязано к торчащей арматуре?
Суховей утвердительно кивнул.
– Позвони Боре на «Проспект», – сказал он Псареву, – пусть сюда торопится.
– Мест должно хватить, – закончил докладывать старший лейтенант. – Причалим напротив Смольного, там будет ждать взвод сопровождения. Неприятностей не предвидится. Выйти надо через два часа, не позже, а то стемнеет, и… Сами знаете. Ночью много тварей вылезает из нор.
– Что веганцы? Не лезут пока? – спросил полковник, когда они остались одни. Офицеры Оккервиля бросились исполнять поручения – надо было срочно собрать всех отобранных для отправки людей. Приморцам их командир разрешил пока немного отдохнуть.
– Открыто нет, полковник, – отвечал сухо Гаврилов, – даже наоборот, как будто потеряли интерес к «Маяку». Это наша граница, передовой форпост.
Старший лейтенант помолчал с минуту и добавил мрачно, на миг позволив страху, гнездящемуся глубоко в душе, выбраться наружу:
– Затишье перед бурей, не более того. И – да, я боюсь. Империя – это сила. Мы готовимся к войне много лет, и все равно ни хрена не готово. Это будет мясорубка, полковник. Мя-со-руб-ка…
– А то. Понимаю. Понимаю, какая там адова силища, потому и решил послать своих людей. Думаешь, старлей, мне не жалко их? Жалко. А чё делать.
Услышав эти слова, Гаврилов чуть наклонил голову и протянул руку полковнику.
Они замолчали.
Дмитрий Александрович наблюдал, как строятся бойцы второго отряда. Двенадцать человек. Уже не такие бравые и не такие рослые, как в первом отряде. В руках ружья. Автоматы остались только для сталкеров, которым предстояло оборонять вестибюли и удерживать вентшахты, через которые Оккервиль могли еще раз попробовать «выкурить».
Полковник понимал, что едва ли увидит кого-то из этих парней снова – Дмитрий на это и не рассчитывал и в
Из туннеля появился Борис Молотов и его люди. Они тоже изъявили желание пополнить ряды армии Оккервиля и, разумеется, получили от Гаврилова полное одобрение. Бывшие хозяева Молота знали, как никто другой, чего он стоит в бою. Вместе со сталкерами шел Антон Казимирович и его челноки. Оба почему-то нацепили респираторы, словно боялись надышаться ядовитым газом прямо на станции, и накинули на головы капюшоны. Полковник посмотрел на носильщиков с удивлением, но решил, что как раз это – не его дело, и мигом забыл о Даниле и Никите.
– Эт еще что за клоуны? – Гаврилов смерил презрительным взглядом купца и его слуг.
– Это со мной, – оборвал дальнейшие язвительные замечания Борис Андреевич. – Переправятся в моей лодке.
– А не утопят они твою «Калипсу»? – хмыкнул лейтенант-приморец, кивнув на внушительных размеров рюкзаки, которые тащили носильщики.
Молот изрек что-то нечленораздельное. На этом пререкания закончились. Объединенным силам пора было выдвигаться.
Быстрые прощания, последние объятия, слезы на лицах жен и детей, страх в глазах мужчин, уходящих в поход, окрики офицеров – все это промелькнуло перед глазами полковника за считаные минуты, и вот уже закончилось. Простучали по гранитным плитам солдатские сапоги. Герметичные двери, ведущие на лестницу, закрылись.
«С богом, парни», – вздохнул Дмитрий Александрович, глядя вслед уходящему отряду.
После того, как станцию покинули приморцы, двенадцать стрелков второго отряда, трое сталкеров и купец с Данилой и Никитой, Ладожская как-то резко опустела. Наступила тишина. Слышно было, как рыдает где-то в вагоне поезда женщина, проводившая в путь супруга. Или сына. Или брата. Лампы горели точно так же, как и до ухода солдат, но полковнику почудилось, что стало темнее. И вроде бы даже холоднее.
Шли минуты.
Полковник стоял у выхода со станции, точно его сапоги приклеились к гранитным плитам. Впервые за много дней ему некуда было спешить.
Все приказы, касающиеся обороны Оккервиля, были отданы. Четыре группы взяли под контроль уличные сооружения всех станций, включая и Улицу Дыбенко. Подобраться к ним незамеченными у веганцев никак не вышло бы. А как только завяжется перестрелка, из вестибюлей мигом выйдет подкрепление. Оккервиль был готов к войне. А ему, его командиру, цепко державшему в руках все нити управления людьми, можно было дать себе немного, совсем чуть передохнуть. Расслабиться. Подумать о своем…
Из этого состояния, похожего со стороны на ступор, его вывел встревоженный голос дежурного офицера, приставленного к единственному на станции телефону, с которого можно было позвонить на «Черкасу» или «Проспект».
– Полковник, простите, но у нас чэпэ, – заговорил дежурный, приближаясь к Дмитрию Александровичу. – Пропал человек.
«Пропал? Да… Пропало уже как минимум двое – те, которые не дошли до Большого метро. А сколько еще пропадет», – пронеслось в голове Бодрова. Он изо всех сил пытался заставить свой мозг опять мобилизоваться, но посторонние мысли упорно теснились в голове, не давая сосредоточиться. Дежурный принял его молчание за разрешение докладывать дальше, и продолжил: