Метро 2033. Секреты Рейха

Бородулин Егор

– Повторяю ещё раз, где бумаги?! Ты че, думаешь, мы с тобой шутки шутим?! Отвечай! Где. Бумаги. Рейха?

– Какие бумаги, – сплюнул кровью Вадим, – Понятия не имею, о чем...

Вадим не успел договорить, как его со всей силы пнули в живот. Вадим скрутился на полу калачиком, застонал от боли, а над головой продолжал говорить Волк:

– Сука. Не хочешь по-хорошему? Будь по-твоему!

– В расход его, господин Штурмбаннфюрер?

– Ни в коем случае! – заорал на бойца Волк. – Он – единственный, кому известно, где сейчас бумаги. Он нужен нам ЖИВОЙ! Забрать его на Пушкинскую! А там решим, что с ним делать, – Волк нагнулся к уху Вадима и прошептал, – Готовься, я тебе там ад устрою. Ты будешь

ныть и мечтать вернуться на свой Бульвар сраный! – И снова обратился к солдатам:

– Во славу Рейха! – Торжественно сказал Волк и поднял правую руку вверх. И тут же, почти в один голос на весь туннель прокатилось эхо солдат:

– Слава! Слава! Слава! – Кричали солдаты, подняв правую руку. Два фашиста подняли Вадима под мышки, и потащили его в сторону дрезины. Ноги волочились по земле, голова, живот и руки болели нестерпимой болью, но Вадим не мог кричать. У него просто не хватало на это сил. Фашисты бросили его в дрезину и сели рядом. Потом напротив кинули рюкзак, поднялся третий солдат с АКСУ Вадима, оценивая состояние автомата, а за ним поднялся Волк. Четвёртый завёл дрезину, и та нехотя тронулась с места. Волк встал напротив Вадима, и, сказав ему "Поспи, ты же у нас любишь спать ", ударил в голову рукояткой револьвера. Вадим канул в беспамятство.

Глава 5. Рейх

Вадим очнулся только тогда, когда отряд приближался к Пушкинской. Вернули в чувства его легкие удары рукой по лицу и струя прохладной воды. Пока дрезина подъезжала к станции, Вадим разглядывал стены, на которых было написано что-то по-немецки, вроде «Vierter Reich!» , «Herrlichkeit Reich!» и все в том же духе. Вадим попытался спросить ближайшего к нему солдата, что это обозначает, но получилось только лишь прохрипеть. Однако фашист обратил на него внимание, и переспросил:

– Че? Че говоришь?

Вадим собрался духом, сконцентрировался и прохрипел, но уже более разборчиво:

– Что… это… значит… – указал Вадим на проплывающие мимо надписи.

– Это? – снова переспросил фашист, – Ну, типа «Слава Рейху». Лингвист местный писал. Ну, ещё он историк, и, типа, понимал всю историю третьего Рейха от начала, до падения. И биографию Гитлера даже знал! Только, жалко мужика, сдох года два назад. Нормальный был мужик, добрый. Так, а ты че ваще базаришь?! Пасть закрыл свою! – и с этими словами врезал Вадиму в челюсть.

– Э! Сёма, ты че, охренел совсем? – обратил внимание на солдата Волк, – Хочешь, чтоб он вообще говорить разучился?! Он же так и не расколется ни фига! А когда восстановится, или, хотя бы говорить сможет, так бумажки наши уже в неизвестном направлении уйдут, безвозвратно. Этого добиваешься?!

– Никак нет, господин штурмбаннфюрер, – затараторил провинившийся солдат.

– Ну, так и не трогай его! – чуть ли не завопил от злости Волк, – На что он тебе?! Ты должен его сопровождать до Пушкинской, а там уже и без тебя разберутся, что с ним делать. Понял?!

– Так точно! – отчитался фашист и отвернулся от Вадима.

Тем временем, дрезина подъехала к гермодвери и встала у блокпоста, обустроенного у самих ворот станции. Волк спрыгнул, выкинул правую руку вперёд, и пошел вперёд, к старшине. Старшина поста сделал то же самое, и пошёл навстречу. Фашисты обменялись рукопожатиями и начали о чем-то говорить. Вадим отвел взгляд от разговаривающих и начал осматривать блокпост. По обе стороны путей лежали мешки с землёй, образуя вал в полтора метра высотой, на одной стороне путей стоял станковый пулемёт. За мешками стоял сигнальный колокол, в который звонили в случае тревоги, находились четверо солдат с калашами, и только у одного автомат

был за спиной. Скорей всего, это был пулемётчик. Он выделялся среди остальных фашистов тем, что его тело закрывал тяжелый бронежилет, да и сам фашист был покрупнее остальных. Но вот Волк снова обменялся рукопожатиями со старшиной, подошёл к дрезине и спокойно сказал:

– Всё, приехали, выгружаемся. Вы двое – со мной, ведете пленника. Языка, – он кивнул на Вадима, – не бить, ясно? Только подталкивать по направлению к обезьяннику, и то, легонько. Если кто ему врежет, голову оторву с обоих, поняли?

– Так точно! – в один голос отозвались два фашиста и принялись ставить на ноги Вадима. У Вадима болело все, поэтому стоять ему было трудно. Он то и дело падал, но на полпути к земле его ловили сопровождающие фашисты. Остальные два солдата тоже спрыгнули с дрезины, подошли к гермоворотам и постучали в них. Через несколько секунд ворота дрогнули, поползли в сторону, открывая путь на станцию Пушкинская. Путь в ад.

За воротами находился ещё один пост, но только на этом стояло всего четыре человека. Когда Волк и сопровождающие проходили мимо поста, дежурные синхронно выпрямились и поприветствовали проходящих вытянутой рукой. Волк скомандовал "Вольно!", и солдаты, опустив руки, вернулись на свои места. Ворота, лязгнув, закрылись за спиной, отрезая путь к свободе. Вадим, тяжело вздохнув, двинулся за Волком, по пути осматривая плакаты, висящие на стенах. В отличие от туннельных на этих было написано почти все по-русски, что-то типа «РОССИЯ – ДЛЯ РУССКИХ», «СЛАВА РЕЙХУ!», «ОЧИСТИМ МЕТРО ОТ ЧЕРНИ!» и прочие патриотические фразы. Когда "конвой" подходил к главной платформе, которая заменяла здесь городскую площадь, Вадим начал слышать что-то на подобии речи. Волк, тоже услышав обрывки фраз, пошёл на источник звука, приказывая другим следовать за ним.

– Но господин штурмбаннфюрер, – возмутился один из сопровождающих фашистов, – Обезьянник дальше, нам прямо надо...

– Тихо! – заткнул солдата Волк, – Не слышишь: фюрер выступает?! Где ваш патриотизм?! Постоим минут десять, и дальше пойдем. За мной!

Сопровождающий пожал плечами и на пару с другим повел Вадима за командиром. Обрывистые слова начали соединяться в предложения. Предложения – в речь. Когда все было более, чем отчетливо слышно, конвой вышел на заполненную толпой платформу. Перед толпой стоял мужичок среднего роста, одетый в роскошное темно-серое пальто и с повязкой на левом плече. Он активно голосил в микрофон, стоящий прямо перед ним:

– Граждане Рейха! Я, как ваш новый лидер, даю вам своё видение мира, которое уже воплощается в жизнь! Совсем скоро наши мечты станут реальностью, и ни одна расовая ошибка не будет жить на одной земле с нами! За последнее время численность легионов Рейха возросла в три раза! Это значит, что вот-вот мы начнем очищающие операции во имя нашей расы! Но граждане, есть одна проблема, и эта, казалось бы, совсем незначительная проблема мешает нашему долгому пути к триумфу! Совсем недавно произошла диверсия. У Рейха украли драгоценные документы, в которых заключались указания на дальнейшие действия и планы Рейха! Вы представляете, под какую угрозу попадает наш долгожданный расовый триумф?! Наша разведка нашла тело этого паршивца. Он не смог далеко уйти от справедливой руки Рейха! Пока ещё неизвестно, на кого работал этот диверсант: был ли он гражданином Рейха, или же работал на Ганзу, или ещё хуже, на Красных, но самое ужасное, это то, что документов на его теле не было! Это значит, что кто-то работал с ним в группе! На данный момент мы не располагаем информацией о месте нахождения бумаг, но я обещаю, что мы найдем их, и наступит настоящая война! Вызов будет брошен тем, кто сопротивляется Рейху, и они пожалеют, что посмели нам перечить! Слава Рейху!