Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология)
Шрифт:
Вот чего мне не нравилось, это когда после распада Советского Союза все стены позаляпали похабными плакатами — рекламой ихней.
Девки полуголые, черепахи, коты с дурными глазищами, мужики на баб похожие.
Разве об этом мечтали первые метростроевцы?
Гадость, одним словом!
Реклама обходится очень дорого, особенно если ваша жена умеет читать. Смешно? Это шутка такая.
Ха-ха.
Зато теперь посмотришь на нашу станцию — душа радуется. Кумачовые знамена, транспаранты. Красота!
Среди наших, положа руку
Смех!
Вот у матроса пистолет тоже воруют, но он революционной бдительности не теряет! Не мужик — настоящий кремень!
А футболист? Сидит со своим мячиком, а кого-нибудь обыграл? Турок, там, венгров, басков или англичан? Что-то не слышал я о его спортивных достижениях.
Знаете, что сказал однажды Оскар Уайльд? О футболе я самого лучшего мнения. Отличная игра для грубых девчонок, но не для деликатных мальчиков.
Ха-ха.
Вот девушка-снайпер — сразу видно, что настоящая комсомолка. И на груди значок — «Ворошиловский стрелок» 1-й степени.
Между нами, мне студентка нравится. Но все стесняюсь подойти познакомиться. Она вся такая интеллигентная. А кто я? Простой пограничник. Винтовка, буденовка, собака.
Пес у меня верный, в разных переделках мы с ним бывали, сколько раз жизни друг другу спасали.
Только не нравилось ему, это еще до Катастрофы было, когда студенты его нос своими ручонками лапали. У них это перед экзаменами считалось очень хорошей приметой. И что в результате? Академии ихние с университетами на поверхности позакрывались давным-давно, а нос у Мухтара до сих пор блестит, что твой самовар.
Да, много чего повидать пришлось.
Сейчас, конечно, трудности, жить тяжело. Да и после войны с Ганзой наша Красная Линия лишилась «Библиотеки имени Ленина». А после диверсии отряда троцкистов — чегеваровцев Красная Линия лишилась еще и «Улицы Подбельского».
Трудно, понимаю. Но это не значит, что мы отказались от своей светлой мечты. Это означает, что строительство коммунизма откладывается. У нас на Красной Линии в победу коммунизма верят все. От пионера и до пенсионера.
Вот только мясом обрастем, затянутся раны на теле трудового народа, тогда и поведем всех к победе коммунизма.
Знаете, что сказал Михаил Шолохов? Мы пишем по указке наших сердец, а наши сердца принадлежат партии.
Сильно сказано!
Нет, какой из меня ученый?
Четыре класса церковно-приходской школы, а там революция, война… Курсы младших командиров.
Просто раньше народ часто с книжками в метро бывал. Остановится человек, читает, а я у него через плечо аккуратно посматриваю, мудрости набираюсь.
Вы помните, что сказал Ричард Олдингтон?
Ну как же!
Сколько-нибудь стоящая книга всегда возникает прямо из жизни и писать ее надо собственной кровью.
Кровью!
Уже
Что?
Одного товарища жду.
Погиб смертью храбрых в неравном бою с врагами мировой революции. Не пропустил гидру мировой контрреволюции дальше двухсотого метра. Принял геройскую смерть. Отстреливался до последнего патрона, а потом подорвал себя гранатой. Погиб, конечно, но с собой семь нациков забрал.
Велик от Земли до Сатурна предел,
Невежество в нем я осилить хотел.
Я тайн разгадал в этом мире немало,
А смерти загадку, увы, — не сумел.
Нет, ну что вы! Какой из меня поэт?
Это Ибн-Сина.
И должен я проводить нашего героя в его последний путь, прямиком до председателя Небесного Совета Народных Комиссаров.
Это вам не какой-то загробный мир, а наш, революционный рай.
Так это вы и есть? Тогда у вас должен быть мандат, заверенный товарищем Портнягиным.
Так… мандат выдан… печать… дата…
Документик в полном порядке.
Нет, здесь близко.
Сейчас выйдем со станции, и я вас провожу до портала.
Нет, ничего необычного, просто небольшая дверь. Никаких перемещений во времени и пространстве. Это все сказки буржуазных фантастов.
Вы готовы?
Мухтар, к ноге!
В путь, дорогой товарищ!
Сергей Шивков
«Народный ополченец»
— Молодой человек, молодой человек, с вами все в порядке?
Кто-то хлопал Джосера по щекам, пытаясь привести его в чувство.
Мужчина поморщился от боли, сделал над собой неимоверное усилие и открыл глаза.
Над ним склонился благообразного вида седенький старичок с седенькой же аккуратной бородкой клинышком и в очках, одетый в пиджак, жилетку, белую рубашку с бабочкой. На голове незнакомца красовался черный бархатный берет. В левой руке, обтянутой белой перчаткой, он держал трость с серебряным набалдашником в виде волчьей головы, а правой энергично хлестал Джосера по щекам.
— Довольно, — простонал сталкер и отвел руку старика в сторону. — Попрошу без фанатизма, а то вы мне последние мозги выбьете.
Джосер сел, морщась от боли. Все вокруг кружилось и расплывалось перед глазами. Он обхватил голову руками и застонал. Над левым виском пальцы нащупали отверстие. На волосах была запекшаяся кровь.
— Где я? — спросил сталкер старика.
— Добро пожаловать на борт «Народного ополченца», — торжественно произнес он. — Самого быстрого и комфортабельного поезда столичной подземки.
Оглядевшись по сторонам, мужчина увидел, что действительно находится в вагоне. На лавках сидели и лежали люди. Двое типов в кепках и с папиросками в зубах азартно резались в карты. Какая-то молодая женщина в черном платке с отрешенным взглядом стояла у дверей вагона и что-то беззвучно шептала. Мерно стучали колеса, за окнами мелькали редкие огни.