Метро 2035. Царица ночи
Шрифт:
– Так зашли уже, Роман Ильич.
– «Мастер и Маргарита». Читаем?
«Нет, на самокрутки рвем!»
– Я вот зачем к тебе. Ты, часом, не обиделся, что я тебя на карантин-то?
Ха, обиделся он! Хотя… На самом деле, поначалу неприятно было, словно не карантин, а домашний арест.
– Да ладно, нормально все.
– И хорошо. Понимаешь, больно уж вся история такая… Странная. Народ беспокоится, не понимает, спрашивает.
– И поэтому мы ждем полнолуния, посмотреть, а вдруг я шерстью покроюсь, так?
Виктор оскалил зубы, вытянул вперед руки с растопыренными пальцами и завыл, подражая волку.
– Не
– Угу, мне тоже весело.
– Не, я ведь о чем? Ты как чувствуешь-то себя?
Как он себя чувствует? Замечательно он себя чувствует!
– Не дождетесь. А проблема в чем?
– Я и смотрю, от царапин и следа не осталось, а ведь смотреть на тебя страшно было – сплошное кровавое месиво. А и всего-то неделя прошла.
– Пинцет всю зеленку на меня вылил. Так в чем проблема-то?
– Проблема? Да вроде нет никакой. Витюш, я про то, что хватит балбесничать, пора на работушку-тук-тук. Народ кушать каждый день хочет, а здоровых мужиков не так много.
Ха, можно подумать, что он по своей воле неделю взаперти просидел!
– Халява кончилась, то есть. И куда меня определили? Только не Сильвестру в подчинение! Убьет!
– Не ему, не боись. Мне лишние скандалы и смертоубийства тут не нужны. Наверх ходить будешь. Считай, что своего ты добился.
«Вот, новый поворот… трам-барам…». Что сказать: ура! Сдается, однако, хрен бы Ильич навстречу пошел, да только им теперь с Сильвестром на одном поле даже срать не сесть.
Блин…
– Роман Ильич, а вдруг я это… для «наверх» теперь профнепригодный?
– Вот и проверим. Ты теперь опытный. Везунчик, опять же. Собачки вон за своего считают. А может, ты и с другими так же договоришься? Короче. Даю два дня, чтоб в себя пришел и собрался. Как раз и группа Иванова должна вернуться. Развод у меня в шесть вечера.
– Не, начальник, погоди! Вопрос образовался… Неужели ты только за этим ко мне через всю станцию перся? Типа объявить, что хватит лодыря гонять?! Или я уже царская особа?
– Считай, что мне поразмяться захотелось. Да, ты хоть бы убрался у себя, живешь, как в свинарнике.
Конечно, в это «размяться захотелось» Виктор ни разу не поверил, хоть это и была чистейшая правда. Начстанции на самом деле не любил просиживать штаны за просто так, на ногах же и думалось лучше. А подумать было о чем…
Когда-то Роман Ильич Переверзев оказался самой удобной кандидатурой на пост главы новорожденного государства: был он не глуп, в меру амбициозен, а работа в районной администрации большого города уже предполагала кой-какой организаторский опыт. Ильич согласился, почти не думая: какой рядовой не мечтает побыть генералом? Только если кто-то надеялся, что новоиспеченный босс будет кем-то вроде свадебного генерала, сильно просчитался – не прошло и года, как вдруг обнаружилось: мягкие лапки Романа Ильича оказались еще и загребущими. Начальник потихоньку-полегоньку прибрал себе все, оставив остальным лишь совещательный голос в Совете. Но возражать
Нет, Ильич, конечно, понимал, во что ввязался. Быть крайним всегда и во всем – судьба незавидная. Только взялся за гуж – не говори, что не дюж. Проблемы сами собой не рассосутся, кому-то все равно придется их решать. И он решал. Пока их количество не перешло в качество.
Само собой, перебои с провизией начались не вчера, с самого начала приходилось ее жестко экономить. Но никогда еще не было так плохо. Сейчас ситуация напоминала самолет, сорвавшийся в крутое пике: вот летел он, летел, и вдруг – раз… вторая смена. Как-то все сразу получилось, в один момент – и наверху стало, мягко говоря, небезопасно: вся фауна словно взбесилась, явив миру особей, доселе невиданных, и в нормальном мире вовсе невозможных, от нее не отставала и флора, и для всех человек оказался и первым врагом, и первой, самой вкусной, закуской; и тут же выяснилось, что в радиусе где-то пяти километров от станции все выбрали начисто, а свой урожай когда еще поспеет, да и что там? Кот наплакал, на такую-то ораву. А еще, до кучи, две группы не вернулись сверху, шесть человек. Вот теперь ждали Иванова. Если и они не вернутся… Жопа жопская, других слов просто не подобрать.
Станция бурлила. Умирать голодной смертью не хотелось никому, поговаривали о необходимости перебраться в Большое метро. И Ильич не знал, как донести до людей, что там тоже вряд ли сытно, и уж точно – лишние рты никому не нужны. Спасти всех могло бы только чудо. Только лимит на чудеса выбран начисто. Эх… Выпить бы сейчас…
«В свинарнике…» Тоже мне, указывать будет! Виктор оглядел крохотную комнату. Ну-у… Для одинокого мужика вполне так. На столе никаких крошек и немытой посуды, пол тоже вчера протирал, сам, кстати. Спасибо Люське, воды принесла. А вот мыть, зараза, отказалась! Карантин же… Хотя ночью тайком потрахаться прибегать – никакого карантина! Зараза, одним словом. Вот одежду, пожалуй, прибрать надо, а то валяется, не разберешь, где чистое, а где ношеное. Да, кстати, и постирать бы, что тогда скинул. А уж дыры заштопать он Люську припашет, не отвертится девка. А что? Не выкидывать же шмотки? Тем более что свитер там его любимый.
В дверь тихонько даже не постучались – поскреблись. Гости на гости, хозяину радости. Люська?
– Кто?
– Ау-у, Витенька-а!!!
О, точно, она. Легка на помине!
– Люсинда, заходь! Я тут ПХД затеял, помогать будешь! – Виктор предусмотрительно прикрыл дверь и встал между ней и девушкой: теперь пусть попробует удрать!
– А что такое есть ПХД?
Люська хитро улыбалась. Само собой, все эта зараза поняла, и что слово незнакомое означает, тоже. Дурочку включил, ага!
– Люська, ты из себя блондинку не строй, не твой профиль.
– Это как?
Люська от природы имела светлые с редким платиновым оттенком волосы. И во вполне приличном, кстати, состоянии.
– Ты слышала, что интеллект в блондинках измеряют? Сделаю тебе комплимент, ты – две блондинки!
Люська притворно вздохнула, присела рядом с мужчиной и потрепала ему волосы.
– Мон ами справится без Людмилы, правда ведь? Мон ами гонял балду целых семь дней, а бедная Люся устала как черт. Мон ами пожалеет Люсю.