Метро: Башня. Метро. Эпидемия. Трилогия
Шрифт:
— Спасибо! — говорил он, чихая.
— Благодарю! — он кашлял во все стороны, разбрызгивая мелкие красные капли.
Он доехал до конца вагона. Пассажиры, стоявшие у двери, расступились, освобождая ему дорогу. Калека выкатился на станцию и понял, что войти в следующий вагон он не успеет. На это не осталось сил. Все тело болело так, словно стая диких рыжих муравьев грызла его изнутри. Шея с трудом удерживала ставшую вдруг непомерно тяжелой голову.
Но самым худшим было даже не это. Он задыхался. Он пытался выпрямиться в инвалидном кресле и глубоко вздохнуть, но легкие отзывались
Он отхаркивал здоровенные темно-красные сгустки, и они попадали на блестевшие серебром кружочки. Потускневшими глазами он наблюдал, как кровавые капли покрывают дневную выручку. «Монеты надо собрать и вымыть, — подумалось ему. И еще: — Сегодня я уже не работник».
Ему показалось, что свет на станции стал слабеть. Постепенно, словно кто-то поворачивал ручку невидимого реостата, и все же слишком быстро.
Мозг пронзила паника. «Я задыхаюсь!»
Он пытался дышать и ртом, и носом, но ему казалось, что он с головой угодил в бассейн, наполненный горячей манной кашей.
Калека разжал руки и, не удержавшись, выпал из кресла.
От холодного пола пахло опилками и жирной грязью, впитавшейся в швы между плитами, но он едва чувствовал этот запах.
Когда через двадцать минут к нему подошел сержант линейного отдела, он был уже мертв. Распухшее посиневшее лицо покрывали красные брызги.
Охранник, стоявший на входе в шестой корпус, не обратил внимания на трех людей в белых халатах. Он даже не заметил, что у двух из них — грязная обувь и брюки, намокшие до середины голени.
Дородный мужчина с пышными усами коротко кивнул Козлову в знак приветствия и буркнул:
— Проходите!
В больнице стояла такая суета, что охраннику было не до них, ну а белый халат являлся формальным признаком, по которому можно было отличить своих.
Алексей вызвал лифт, они вошли в кабину и поехали на четвертый этаж.
— Что у вас тут происходит? — спросил Гарин.
— Что происходит? Тебе лучше знать. Это ведь ты поперся в ординатуру по инфекции и умудрился закончить ее с отличием! — ответил Козлов. — Эпидемия, брат!
— Да ладно, хватит мне тыкать моей инфекцией. Был бы ты гинекологом или урологом… А сам-то кто? «Терапевт! Работаю за еду!» — жалобным голосом пропел Гарин.
— Ну, знаешь… Терапевтам все-таки живется лучше, чем инфекционистам. Правда, не сегодня. Сам видишь…
— Эпидемия… — повторил Гарин. — Что за эпидемия, известно?
— Сказали — очень опасная.
Лифт остановился на четвертом этаже, и Козлов на правах радушного хозяина повел Гарина и Алену в ординаторскую.
Там было все, как обычно: продавленный диван с засаленной матерчатой обивкой, книжный шкаф, уставленный медицинскими справочниками и учебниками, стол, накрытый большим листом оргстекла, раковина справа от входа и скудная зелень на подоконнике.
— Устраивайтесь, — предложил Алексей и налил воды в электрический чайник. — Чай или кофе?
— Кофе, — ответил Гарин, доставая сигареты.
— А
Алена затравленно переводила взгляд с одного мужчины на другого. Гарин взял ее за руку и усадил рядом с собой на диван.
— А барышне… — сказал он. — Барышне неплохо бы немного коньяку.
— О! — обрадовался Козлов. — Да она просто прелесть! Грамм сто пятьдесят — для начала?
— Наливай, разберемся, — сказал Гарин. Алексей подошел к книжному шкафу и отодвинул стопку толстых справочников.
— Что желаете? «Курвуазье», «Ахтамар», «Реми Мартэн»? Есть «Белый аист», скорее всего, фальшивый, и загадочная «Лезгинка».
— Тоже, скорее всего, фальшивая? — уточнил Гарин.
— Обижаешь! Не «скорее всего», а наверняка!
— Тогда «Реми Мартэн», пожалуйста.
— Эх! Жаль, не успел вовремя отнести домой! — притворно сокрушался Алексей, доставая дымчатую зеленую бутылку. — Этот должен быть настоящим. Подарок от благодарного пациента. Крупнейший бизнесмен современности — держит две овощные палатки. Финансовые обстоятельства не позволяют лечить радикулит в Швейцарии, но! Соображения престижа, в свою очередь, не позволяют дарить врачу ничего дешевле, чем «Реми Мартэн». И это правильно!
Козлов ловко открыл коньяк и нашел три запыленных стакана. Посмотрел сквозь них на свет и, покачав головой, направился к раковине. Наскоро ополоснул и поставил на стол. Гарин отметил, что чище они не стали.
— За что пьем? — спросил Алексей. — Первые три тоста: за здоровье, за встречу и за прекрасных дам — я опускаю. Какой будет четвертый?
— За то, что нас пока не убили… — задумчиво сказал Гарин.
— Вот как? Тогда начнем прямо с него, — Козлов щедро плеснул в каждый стакан. — В холодильнике должна быть кое-какая закуска… Мы иногда храним в нем еду, — пояснил он, повернувшись к Алене. — Так что если кто желает… Там должен был остаться кусочек торта. «Птичье молоко». На прошлой… Нет, на позапрошлой неделе у заведующей был день рождения…
— Не суетись, выпьем так, — прервал его Гарин.
Они взяли стаканы и звонко чокнулись. Мужчины выпили до дна, Алена слегка пригубила.
— Ну, вот теперь, — Козлов подвинул пепельницу на середину стола и достал пачку «Союз-Аполлон», — можешь рассказывать.
Гарин рассказывал подробно, ничего не опуская. Алена лишь изредка кивала, подтверждая его слова. Удивленное выражение на лице Козлова постепенно сменилось выражением глубокой озабоченности.
— И что, это все правда? — спросил он, когда Гарин закончил.
— Увы.
— Послушай, хочешь знать, что я, как врач, обо всем этом думаю?
— Ну?
Я думаю, что ты сильно переутомился, что ты давно не был в отпуске и что у тебя — банальный делирий. Я бы посоветовал тебе на какое-то время отказаться от употребления алкоголя. Минут на пятнадцать.
— Леша… — начал Гарин, но Козлов перебил его.
— С другой стороны, сегодня я готов поверить во все, вплоть до того, что на Черемушкинском рынке приземлилась летающая тарелка, оттуда вышли зеленые человечки и покрошили из бластеров всех торговцев арбузами. Слушай, это бред какой-то! Они действительно в тебя стреляли?