Шрифт:
Час Х
Глава 1. Апокалипсис
1.
В прихожей зазвонил телефон. «Тебя!» – крикнула жена. Майор нехотя поднялся с дивана и неспешно пошел брать трубку. «Кого еще на ночь глядя распирает… Не сказали?» – спросил он супругу. «Нет» – ответила она и вернулась на кухню. Майор зло крякнул и взял трубку.
– Слушаю…
– Сигнал «Гребень» – услышал он голос сослуживца.
– Да какого… ну уже
– Ты чего?
– Часы видел? Полдвенадцатого уже… Завтра суббота… У меня ж жена, ребенок…Какого х…
– Все, я тебе передал. И не забудь по цепочке передать…
В трубке раздались короткие гудки.
Сигнал «Гребень» означал необходимость прибыть на службу с «тревожным чемоданчиком» в течение часа.
Майор стал напряженно вспоминать, кому он должен звонить, не вспомнил, плюнул («наверное, начальник их сам обзвонит все равно») и стал одеваться.
– Оль, меня на службу дернули… Вернусь, наверное, завтра вечером…
Вместо чемоданчика он сунул в карман курки купленный накануне у метро детектив (чтоб не скучать), Ольга быстро сделала несколько бутербродов и завернула их в фольгу.
– Денег на обеды возьми, вдруг задержат на пару дней…
Майор порылся в ящике стола, взял стольник, поцеловал жену и дочку и хлопнул дверью.
Тревога не была учебной, но он этого не знал…
Жена и дочка так и не узнали, что за ними должен был бы придти автобус для эвакуации членов семей… который в суматохе никто и не подумал отправить…
Сам майор до службы так и не доехал, и вместо того, чтобы встретить удар в надежном убежище, так и застрял в тоннеле в почти пустом вагоне метро, когда вырубилось напряжение…
Тим собирался в ночной клуб, он ходил с друзьями туда почти каждый вечер. Надел чистую, пахнущую свежестью рубаху, пригладил волосы…
– Мам, ты меня сегодня не жди, ага? – крикнул он
– Тимонь, ну ты поосторожней… там же… – привычно откликнулась мать.
Отца у Тима не было, то есть, он был, конечно, но где-то, приходил к ним только на Тимов день рождения и на Новый год. Мать, сколько Тим себя помнил, растила его сначала вместе с бабушкой, потом одна.
– Ладно, ма… Ну я ж там всегда, ребята наши со мной – ответил Тим.
– Ребята, ребята… они ж…
– Мам, ну не начинай…
Это был их обычный диалог, мать так и не могла понять своего сына-студента. По ее жизненным понятиям, ему было надо учиться, искать хорошую работу, а он… непонятно на какие деньги таскался в клуб. Поначалу она ругалась, пыталась выяснять отношения, шарила в Тимовых карманах – но все без толку, так и не поняла сына и не то, чтоб смирилась, но привыкла.
– Ладно, мам, пока!
Мать заперла за Тимом дверь, включила на кухне телевизор и стала готовить борщ на завтра.
Маша засиделась допоздна на работе в офисе турфирмы, работы в последнее время было много и оттого она решила задержаться, чтобы подбить итоги и поработать с каталогами. Маша была старшим менеджером
Прикинув, сколько времени еще потребуется на работу с бумагами, она набрала номер своего друга Жени, чтобы попросить его заехать за ней в офис минут через сорок. У Жени был «Фольксваген-Пассат», на нем от квартиры, которую они снимали, до офиса было по позднему вечернему времени минут пятнадцать езды.
«Аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети» – ответил девичий голос.
Маша удивилась, поставила свой сотовый на автодозвон и вернулась к работе.
Закончив с бумагами, она глянула на мобильник – дозвониться так и не удалось. Набрала еще раз – без результата.
В груди шевельнулись беспокойство и отчасти ревность.
– Что ж, придется на метро… – сказала она вслух, заглянула в зеркало, поправила прическу и макияж, заперла дверь офиса, сдала ключ охраннику бизнес-центра и зацокала каблучками в сторону метро.
Марина Анатольевна возвращалась в метро от внука. Дочь с зятем жили на другом конце Москвы, и Марина Анатольевна нечасто выбиралась к ним. Отношения с зятем были ровные, но прохладные, дочь тоже редко выбиралась к матери.
– Все работают, деньги заколачивают… а куда их девать-то, лучше б с Федькой больше занимались… – думала она о своем, вполглаза читая книжку, за ненадобностью отданную ей дочерью – какой-то одноразовый любовный роман.
Семеныч вошел в первый вагон и огляделся. Свободных мест было в достатке – собственно, в вагоне, кроме него было еще четверо – и все сидели на разных лавках. Мужик в уголке сидел, откинув голову и прикрыв глаза, на коленях – целлофановый пакет. Стройная коротко стриженная деваха метнула быстрый настороженный взгляд на Семеныча, поджала губы и принялась демонстративно рассматривать схему линий напротив себя. Прилизанный пацан лет семнадцати, модно одетый, с глянцевым журналом в руках…
– Пидор – коротко охарактеризовал его Семеныч про себя.
Последней была немолодая толстая тетка с хозяйственной сумкой и маленькой книжкой.
– Осторожно, двери закрываются, следующая станция – «Серпуховская»
Семеныч положил свои мешки около пустой лавки, сел, а потом улегся, с наслаждением вытянув ноги и закрыл глаза.
Когда-то его звали Василий Семенович, он был учителем в Куровском под Москвой, преподавал историю и обществоведение, а по совместительству – еще и труд.
Но общество вдруг изменило свое устройство, и Семенычу не нашлось в нем приличного места. Он поехал в Москву на заработки. Теперь его заработком была сдача бутылок и жестяных банок…
2.
Неожиданно в вагоне погас свет, а поезд, проехав еще немного по инерции, остановился.
Минут через пять темноты раздался срывающийся визгливый женский голос:
– Да что ж… это… делается…
Потом неуверенные шаги, мягкий стук падающего грузного тела -