Метро
Шрифт:
Кто-то впереди ожесточенно выругался.
– Тихо-тихо!
– Что случилось?
– Тут какие-то провода.
– Это перемычки.
– Надо предупреждать!
– Я же свечу….
Парень не договорил – где-то далеко-далеко впереди раздался душераздирающий вопль.
Виктор, шедший первым резко замер и все в колонне схватились друг на друга. Пустовалов вспомнил, что обезьяны в минуту опасности тоже хватаются друг за друга. Интересно, какую опасность они сейчас ощущают? В отличие от странного звука,
Сам Пустовалов натолкнулся на Катерину, почувствовав ее упругое тело, резковатый запах лайма и мохито. Дешевый кельвин кляйн, но это конечно лучше запаха крысиного дерьма и перегара из пасти гориллы, которую как он понял по обрывкам разговоров звали Иваном.
– Ты живешь в этом районе? – Спросил он, убирая руки с ее поясницы.
– Жила. – Ответила девушка с театральной обреченностью.
– На Площади Ильича есть переход?
– Да, на Римскую.
– Где именно?
– В смысле «где»?
Девушка повернула голову вполоборота. В полумраке ее профиль выглядел обворожительным: упругая гладкая кожа, чуть приподнятый «женский» нос, сверкающие от возбуждения скулы. Пустовалов любил красивых женщин. Он, разумеется, избегал длительных связей и девушек выбирал из числа небогатых студенток. И эта явно не избалованная деньгами девочка со смазливым лицом и первоклассной фигурой вполне могла бы стать одной из его подруг на одну ночь. Где-то впереди шла еще одна худая девчонка, она, конечно, не обладала таким зарядом сексуальности, но в чертах ее лица таилось нечто возвышенное. Что-то такое, чего прежде он никогда не встречал. Вот только казалось, будто мрачное выражение лица притупляло ее красоту, как глыба льда притупляет свет.
– Я имею в виду, где он на станции?
Девушка призадумалась.
– Он… вроде бы в центре.
– Справа или слева?
– Что?
– От нас справа или слева?
– По-моему слева, я точно не помню, а… это имеет значение?
Пустовалов не ответил и девушка добавила:
– Там сложные выходы наверху. Я в них вечно путаюсь.
– Наверху платформа «Серп и Молот» – подхватил Ромик, – куча переходов и настоящий вавилон.
– Но это же неважно? – Спросила девушка вполголоса, обращаясь к Пустовалову. – Главное выбраться отсюда?
Пустовалов смотрел на девушку. Он больше других понимал ее состояние, для этого даже необязательно слышать обеспокоенность в ее голосе. Чувство дискомфорта, вызванного резкой сменой обстановки, перерастающего в страх. Плюс этот…
– Вы слышали?! Только что!
Пустовалов слышал. Не тот самый звук, какой-то новый. Тяжелый металлический грохот, но очень далекий – как будто на другом конце Москвы рухнуло колесо обозрения.
– Что это?
– Хрен его знает.
– Апокалипсис! – Воскликнул Ромик. – Там наверху полный хаос!
– Мы все умрем?
– А
– И по этому туннелю идем не мы, а наши души?
– Ага, души пассажиров метро.
Катя засмеялась.
– А что, – подхватил Ромик, – будет тебе смешно, если ты сейчас вернешься в вагон и увидишь там собственное мёртвое тело?
– Пускай лучше моя душа остается в неведении. Я туда не вернусь.
– А я бы вернулся.
– Ты извращенец!
Все засмеялись.
– Офигеть, какие вы все испорченные.
– А зачем ты хочешь вернуться?
– Может он хочет полазать по чужим карманам?
– А зачем призракам деньги?
– Кое-кто задает много тупых вопросов.
Ну вот, подумал Пустовалов – одни и те же фрагменты одного и того же кошмарного сна. Как быстро люди сближаются в замкнутом пространстве.
– Просто мне почему-то кажется, что надо было идти назад.
– Так чего же не пошел? – Спросил Пустовалов.
– Не привык отрываться от коллектива. Кроме того, я боюсь темноты.
– А если там все закрыто, нас могут не выпустить? – Спросила Катя, повернув голову к Пустовалову.
– Могут. – Сказал Пустовалов и поглядел на Харитонова. – Но среди нас есть те, кого это не остановит.
Когда далеко впереди показался светлый квадрат станции и путь пошел в гору, Пустовалов крикнул Виктору, чтобы он выключил фонарь.
– От кого палимся? – Заговорщицки спросил Ромик.
– А ты этот фонарь в магазине купил?
Виктор выключил фонарь.
– А телефоны тоже?
– Да.
Харитонов остановился, пропуская остальных.
– Ты поэтому вернулся? – Спросил он из темноты, когда Пустовалов поравнялся с ним.
– О чем ты?
– Ты не из тех, кто первым рвется в бой, да?
– А ты из тех, кто всюду видит бой?
Теперь горилла шел следом, и запах лайма смешивался с запахом перегара.
– Слушай внимательно, я спрошу только один раз: в правое ухо или в левое?
Пустовалов улыбнулся в темноте.
– Побереги силы.
– Для чего я должен беречь силы?
– Думаешь, хуже быть не может?
– Может. Но не таким как ты об этом рассуждать.
– Если будешь продолжать, ты вернешься туда, где все началось.
– Ты понятия не имеешь, о чем говоришь.
Пустовалов засмеялся.
– Ты просто не понимаешь, что сам же идешь туда.
– Мой вопрос в силе.
Пустовалов обернулся.
Я вернулся за этим.
Перед лицом Харитонова появился молоток.
– Зачем он тебе?
– Пригодится, если выход со станции будет закрыт. У меня сегодня еще есть планы, и встреча с полицией в них не входит.
Харитонов явно не поверил ему, но Пустовалов знал, что в планы «гориллы» тоже не входила встреча с полицией, а значит, выбора у этого злобного зверя нет.