Метроном
Шрифт:
Ее рот ощущался таким теплым и влажным. Давление было идеальным. Инстинктивно он хотел прикоснуться к ее волосам или лицу, но его остановили веревочные манжеты. Она усмехнулась его попытке, и вибрация от ее смеха довела его до грани.
Вонзаясь пятками в постель, Джесси выгнулся и кончил ей в рот. Он открыл глаза, и Нора поднялась и поцеловала в центр живота.
– Думаю, я напишу о тебе песню, - сказал он.
Нора пожала плечами и, казалось, обдумывала эту идею.
– Обо мне писали стихи. Песня будет
– Правда? Как ты назовешь его? Выпускник, часть два?
Она наклонилась и освободила его запястья.
– Как насчет Метронома?
Он помотал головой.
– Недостаточно грязно.
Два оргазма для каждого из них заставляли желать большего, чем просто тела друг друга. Они растянулись на кровати наслаждаясь доставленной в номер едой.
– Думаю, мне стоило спросить у тебя еще до нашего первого траха, - сказала Нора, отламывая большой кусок чизкейка, - но ты совершеннолетний, так? Я всегда забываю спрашивать об этом в самом начале.
– Очень совершеннолетний.
– Джесси закинул пару кусочков картошки фри в рот. Он любил заказывать фаст-фуд в пятизвездочных отелях.
– Восемнадцать, почти девятнадцать.
– Тем не менее, ты очень молод, чтобы гастролировать по миру в одиночку.
Джесси пожал плечами.
– Я был бы рад, если бы моя семья была со мной, но я и мои родители не очень ладим.
– Твоя вина или их? Или это меня не касается?
– Тебя не касается. Но определенно моя вина. Напился и упал с лодки. Мерзкая пресса разнесла этот небольшой инцидент. Мама и папа еще не простили меня. Они очень консервативны.
Нора сочувствующе улыбнулась ему. Сейчас она была такой красивой и выглядела намного моложе тридцати двух лет. Она сняла свои убийственные сапоги и ее босые ступни болтались в воздухе.
– Я тоже пакостила в подростковом возрасте. Меня арестовали, когда мне было пятнадцать.
– Серьезно? За что? Вождение в нетрезвом виде? Непристойное обнажение?
Она фыркнула.
– Да будет вам известно, молодой человек, меня арестовали за угон автомобиля.
Джесси едва не подавился картошкой.
– Ты угнала машину в пятнадцать?
Она покачала головой.
– Милый, я угнала много машин в пятнадцать. Пять за одну ночь - роскошные автомобили, спортивные... в ту ночь меня словили на Форде Мустанге Кобра.
– Угнала с целью покататься?
– Неа. Это все дорогой папочка, - ответила она, и сделала глоток вина. Нора заказала бутылку красного, но не позволила ему пить.
– Мама думала, что вышла замуж за милого механика католика. Оказалось, в папиной мастерской разбирались угнанные машины для мафии. Скажем так, с юного возраста я оказалась полезной для семейного бизнеса.
– Угон авто. Это серьезно. Ты попала в колонию для несовершеннолетних?
– Должна была туда попасть. Должна была
– Что произошло?
Она улыбнулась, но в то же время чувствовалась грусть.
– Мой священник спас меня, уговорив судью, вместо срока, привлечь меня к общественным работам. Но я должна была полностью подчинить свою жизнь.
– Судье?
– Священнику. После этого он был мои хозяином. Судья назначил его главой центра общественных работ. Но он отлично справился. Сейчас я совершенно другая.
Джесси рассмеялся так сильно, что едва не упал с постели.
– Если ты другая, я бы не хотел, чтобы ты отреклась от веры.
– И мир содрогнется от этой мысли.
Встав с постели, Джесси убрал свою тарелку на передвижной столик. Нора отломила пару кусочков от чизкейка, и отдала свою тарелку ему.
– Не голодна?
– спросил он.
– На самом деле, умираю от голода, - ответила она, схватила за петли на его джинсах и притянула к себе.
Он прижался к ней бедрами, и она откинулась на спину. Джесси не мог поверить, что он снова возбуждался. Эта женщина была как наркотик, и он быстро становился зависимым.
– Я думал, ты сказала, что не трахаешься на спине.
– Мы не трахались. Но можем передумать, если хочешь.
Он опустил голову и поцеловал ее, наслаждаясь вкусом вина и шоколада на ее губах.
– Определенно хочу. Знаешь, чего еще я хочу?
– Скажи мне. Скажи все, что ты хочешь.
– Ты будешь разочарована. Я знаю, ты хочешь, чтобы я рассказал что-то извращенное. Но я не такой.
– Джесси, мы занимались извращениями с той самой секунды как встретились.
Он изогнул бровь, и она снова поцеловала его.
– Думаю, я бы запомнил цепи и плетки.
Она покачала головой.
– Извращения – это не только садо-мазо. Я заставила тебя обращаться ко мне «мэм». Это доминирование. Я отдавала приказы. Ты выполнял их. Я связала тебя. Заставляла умолять. Ой, и ты сдерживал свой оргазм, пока я не дала тебе своего разрешения. Сплошь извращения. И вероятно, можно причислить твой чудесный дар в оральном сексе, как поклонение киске.
– Поклонение киске. Что ж, я очень люблю своего кота Каспера.
– Я тоже очень люблю свою киску. Но не думаю, что тебе нужно кончать с дикими сексуальными фантазиями в форме медсестры, пока какой-то парень, одетый как Гитлер, шлепает тебя. Я хочу, чтобы ты был честен со мной и рассказал, что на самом деле ты хочешь. А теперь рассказывай.
Джесси еще раз поцеловал ее и понял, что, несмотря на разницу в возрасте и насколько более опытной она была, он ощущал себя с ней спокойнее, чем с бесчисленными закулисными девчонками.
– Хорошо. Она скучная, но я бы хотел оказаться с тобой обнаженными... полностью обнаженными.