Мэтры глубин. Человек познаёт глубины Океана. От парусно-парового корвета «Челленджер» до глубоководных обитаемых аппаратов
Шрифт:
Медаль имеет диаметр 18 сантиметров и отливается из белого металла. На одной стороне медали изображен профиль Альберта I в княжеском мундире и герб Монако: монахи с поднятыми мечами, держащие щит, и мальтийский крест. На другой стороне медали – морская дева с трезубцем и изображением паровой яхты «Принцесса Алиса II», с ветвью лавра в правой руке на фоне фасада музея «Храм моря», имя награжденного, номер медали и год. Так вот, № 13 этой медали за 1959 год был вручен профессору Льву Александровичу Зенкевичу, о котором подробнее будет рассказано в главе, посвященной «Витязю III», а № 25 за 1972 год – Павлу Владимировичу Ушакову (1903–1992), любимейшему мэтру ленинградских морских биологов, профессионалу высшего класса как при работе в экспедициях, так и в лаборатории, тонкому знатоку многощетинковых червей полихет, кавалеру золотой медали имени П.П. Семенова-Тян-Шанского, золотой медали имени академика Е.Н. Павловского, почетному доктору Марсельского университета. В его, П.В. Ушакова, честь и его именем названы 55 новых видов разнообразных морских
Заканчивая главу об Альберте I, хочется вернуться в 1956 год, когда автор, студент 4 курса МГУ, на Кафедре зоологии беспозвоночных слушал у заведующего кафедрой профессора Л.А. Зенкевича необычный курс – «Избранные главы». Шла лекция, посвященная трудам глубоководных экспедиций, и Лев Александрович принес с собой тома «Челленджера», «Вальдивии», Монакского океанографического института и др. Давались комментарии к структуре этих изданий, а когда дело дошло до монакских томов, Лев Александрович задумался и сказал: «Необычна история у этих книг… Вот, возможно, ваши предки проигрывали деньги в монакском казино, а принц Монакский на них организовывал морские экспедиции и издал эти книги. Великий был созидатель…»
Медаль «Памяти принца Альберта I».
Именно словом «созидатель» и следует закончить главу об Альберте Оноре Шарле Гримальди, Его Светлейшем Высочестве Альберте I Монакском, тридцатом представителе династии Гримальди на престоле Монако, организаторе и руководителе тридцати морских научных экспедиций, составителе «Генеральной батиметрической карты», на которую он нанес все известные глубины моря.
«Вальдивия», первый «стометровик»: К. Чун
Может возникнуть вопрос: почему глава именно о «Вальдивии» завершает раздел о первых глубоководных экспедициях? На «Вальдивии» не получили проб с глубин более 6000 метров и она прошла маршрут вдвое меньший, чем «Челленджер». Конечно, можно было бы рассказать о «Блейке» и «Альбатросе» Александра Агассиса и о многих других судах: с 1868 по 1900 год человечеством была предпринята 71 морская экспедиция, результаты которых отражены в научных публикациях, одних только английских судов в это время работало в море 36, а всего в XIX веке под английским флагом в море с научными целями вышло около 100 судов. Автору пришлось выбирать, ведь он писал научно-популярную книгу, а не справочник по истории глубоководных экспедиций, что тоже было бы нужно сделать.
Выбор пал на «Вальдивию», потому что это было первое почти что 100-метровое судно (его длина 94 метра), на котором проводился комплекс океанологических исследований, и именно суда такого типа (многопрофильные «стометровики») стали основой научно-исследовательского флота Академии наук СССР, изучавшего Мировой океан после Второй мировой войны. Многие страны выбрали другой путь – суда меньшего тоннажа и узкой специализации, но автору довелось из 30 отпущенных ему судьбой экспедиций 20 провести на стометровиках, и он испытывает к ним искреннюю благодарность. «Вальдивия» для экспедиции была переоборудована из грузо-пассажирского судна, такая же судьба была у советского «Витязя III», а многие другие суда Института океанологии АН строились изначально как научно-исследовательские, но имели в основе своей типовой проект пассажирских судов. И «Челленджер», и суда Альберта I имели паровые двигатели, но не расстались с парусами. На «Вальдивии» парусов не было, а ведь только за 13 лет до начала ее экспедиции «чайный клипер» «Катти Сарк» тратил всего-то 67 суток на путь от Сиднея до Ла-Манша вокруг мыса Доброй Надежды, но хозяин клипера Джон Виллис по прозвищу Старый Белый Цилиндр безжалостно продал его в 1895 году. Уголь приходил на смену парусам. «Вальдивия» продемонстрировала возможность дальних экспедиций в «глухие углы» Мирового океана с помощью парового двигателя и с запасом угля на борту при минимальном количестве бункеровок.
В 1888 году состоялся съезд немецких натуралистов в Киле, который заслушал доклад Карла Чуна (1852–1914) о необходимости проведения длительной глубоководной морской экспедиции (в русских изданиях иногда встречаются иные написания фамилии – Хун или Кун). Съезд обратился за помощью в рейхстаг, и на экспедицию было отпущено 300 тысяч марок. К. Чун знакомство с глубоководными организмами начал с изучения сифонофор (подкласс в типе кишечнополостных, живут в толще воды). В августе 1886 года он поехал в Италию для сборов глубоководного планктона и дальнейшего изучения сифонофор и специально сконструированной закрывающейся сеткой провел ловы до глубины 1400 метров у островов Понца и Вентотене, что западнее Неаполя, и у острова Искья, юго-западнее. Изучение этих материалов убедило его в том, что существует «лестница вертикальных миграций» планктонных организмов, которые доставляют пищу глубоководному бентосу – донной фауне. В дальнейшем закрывающийся механизм планктонной сетки был усовершенствован, и в 1887 и 1888 годах К. Чун получил пробы от 500 до 1600 метров из района Атлантики между Бискайским заливом и Канарскими островами, а Виктор Хенсен в специализированной планктонной экспедиции в 1889 году в Атлантике при помощи сетки этой же конструкции обнаружил
Глубоководный лот.
К. Чун получил пост начальника экспедиции, для которой переоборудовали грузо-пассажирский пароход «Тиюка», построенный в Англии в 1886 году и стоявший на линии Гамбург – Бразилия. Его длина составляла 94 метра, ширина – 11,2 метра, он имел трехцилиндровую паровую машину мощностью 1400 лошадиных сил, что позволяло развивать скорость 12–13 узлов (22–24 километра в час). На корме оборудовали четыре лаборатории: для микроскопических исследований (площадь – 15 квадратных метров, шесть рабочих мест, здесь же проводилась первичная сортировка уловов по зоологическим группам), химическую, бактериологическую, а также фотографическую темную комнату (на борту имелись громоздкие стационарные фотокамеры и «моментальные ручные фотоаппараты»). На носу судна располагалось хозяйственное помещение площадью 36 квадратных метров, в нем хранился запас стального троса, орудий лова и посуды для «мокрых коллекций», тут же проводилась первичная разборка улова в плохую погоду. Во всех лабораториях имелось электрическое освещение, была также переносная люстра для ночных работ на палубе. В распоряжении научного состава находился рефрижератор, в котором охлаждалась морская вода для первичного размещения в ней глубоководных животных из уловов, и опреснитель. На судне установили большую паровую лебедку мощностью 10 тонн, на ее барабан уложили 10000 метров стального троса диаметром 12 и 10 миллиметров. Кроме того, еще имелась менее мощная лебедка и лотовая машина, в которой использовалась стальная проволока (13000 метров) диаметром 1,3 миллиметра и проволочная струна (25000 метров) диаметром 0,9 миллиметра.
Измерение глубин и отбор донных осадков проводились с помощью лотов различных систем, в том числе лота Брука с просверленным ядром, которое оставалось на дне. Для измерения больших глубин использовались ядра весом 25 килограммов (их имелось 230 штук), для измерения меньших – 15-килограммовые. Донные двубимовые тралы, такие же, как на «Блейке» и «Альбатросе» А. Агассиса и в экспедициях Альберта I, имели чаще всего размер входного отверстия 2,5 метра и сетку из манильской конопли, а для жестких грунтов предназначалась донная драга с острыми железными краями. Для сборов планктонных организмов использовались сети длиной 4 метра для вертикальных ловов, изготовленные из шелкового газа, защищенного снаружи крупноячеистой сеткой, к которым снизу прикреплялось стеклянное ведро, и, кроме того, имелись тщательно изготовленные самозакрывающиеся сети. В научную программу экспедиции входил и лов рыбы как на крючок, так и при помощи ловушек. Для фиксации биологических коллекций было запасено 8000 литров 96-градусного спирта, в дополнение к которому впервые в морской экспедиции применялся и формалин (его имелось 500 литров). Для приема уловов из тралов и драг изготовили ванны различного размера (самая большая цинковая ванна использовалась как «купель Нептуна» при переходе через экватор) и сита.
После столь значительных переделок и фундаментальной подготовки судно будущей глубоководной экспедиции переименовали из «Тиюки» в «Вальдивию»: конкистадор Дон Педро де Вальдивия, живший в начале XVI века, был героической личностью. Он сопровождал Писарро в Перу в 1532 году, стал начальником его штаба, губернатором Чили, основал Сантьяго. Затем предал Писарро и подчинился президенту Ла Гаска, посланному Карлом V, чтобы привести завоевателей к повиновению. Был назначен генерал-капитаном в Чили, основал Консепсион и другие города. Дон Педро де Вальдивия погиб в сражении с арауканами. Конечно, судно, носившее имя такого землепроходца, ждали впереди великие дела.
Капитаном «Вальдивии» назначили Адальберта Креха, которого характеризовали как опытного моряка с никогда не покидавшим его юмором и необычайной добросовестностью в управлении кораблем. Большой, «капитанский» живот, золотая цепочка от часов на груди, суконный сюртук с четырьмя золотыми нашивками на рукавах, седые борода и усы, плотно сидящая на голове фуражка с лакированным козырьком, муаровой лентой и примятой тульей, массивное обручальное кольцо на мизинце левой руки, а по торжественным случаям А. Крех прикреплял к левой стороне груди три награды на ярких лентах, что делало его фигуру еще более импозантной. Штурманскую группу составляли четыре офицера: старший офицер Брунсвиг наряду с порученным ему надзором за экипажем заведовал всеми работами экспедиции, два вахтенных офицера сменялись на мостике через каждые четыре часа, т. е. несли вахту «четыре через четыре», четвертый офицер отвечал за навигационное обеспечение судна и координаты научных станций. Работу двигателя и лебедок обеспечивали пять машинистов – механиков: главный машинист, его помощник, два младших машиниста и ремонтный машинист (реммеханик). Впрочем, во время экспедиции произошел лишь один случай, потребовавший ремонта палубного механизма: во время пробных драгировок в Северном море сломался барабан лебедки, но поломку быстро устранили в Эдинбурге.