Мэвис и супершпионы
Шрифт:
Неожиданно Гарри развернул меня на сто восемьдесят градусов и сказал:
— Мэвис, посмотри туда!
Я посмотрела. Ну и чудеса! Графиня целовала и ласкала мистера Амальфи! Он сидел в кресле, а она устроилась на подлокотнике, и им обоим было очень хорошо. Амальфи шептал своей даме какие-то слова, глаза ее сверкали, как два драгоценных камня. Короче, парочка была что надо!
Я повернула голову и посмотрела в смеющиеся глаза Гарри.
— Могу только предположить, что Карла Риенци плохо видит.
— Возможно, — Гарри посерьезнел. —
Он подошел к Амальфи, целующемуся с графиней. Осторожно подергал Амальфи за рукав.
— Отстань, — отмахнулся от него иллюзионист.
— Простите, но нам надо завершить это дело, — тихо ответил Гарри.
Мистер Амальфи нехотя оторвался от мадам Риенци и посмотрел на Гарри. Одной рукой он по-прежнему обнимал графиню.
— Разве нельзя это сделать попозже?
Гарри вытянулся перед ним как по команде «смирно», и я снова подумала о гипнотических способностях милого толстячка. Полной неожиданностью было то, что Гарри... поклонился Амальфи!
— Ваше высочество, разрешите представить вам мисс Зейдлиц, — сказал он торжественно. — Мисс Зейдлиц, разрешите познакомить вас с Его высочеством принцем Гаруном аль-Саманом.
Я произнесла нечто нечленораздельное, потому что совсем проглотила язык и во все глаза смотрела на иллю... Да нет же! Никакой он не иллюзионист! Хотя он же показывал фокусы, я же видела... О боже! В голове моей все перепуталось.
— Бедняжка! — Графиня послала мне улыбку. — Ну приходите же скорее в себя.
— Разве... Он...
— Да! Это и есть наш особый гость. — Графиня погладила Амальфи по лысине. — Его высочество Гарун аль-Саман.
Я все еще находилась в полном недоумении. Графиня встала с подлокотника, подошла ко мне и отвела к окну. Его голос был ласковым, искренним.
— Помните, Мэвис, когда это чудовище пытало меня, — Карла, не глядя, кивнула на Высокородную, все еще валяющуюся на полу и постанывающую, — я говорила о плане Его высочества сыграть роль приманки для шпионов из Центральной бригады?
— Да, припоминаю.
— Эта тварь почувствовала, что я умалчиваю о чем-то весьма важном, и сказала, что где-то в рукаве спрятан козырь.
— Так оно и было, — я кивнула.
— Тогда я по-настоящему испугалась, что эта хитрая бестия во всем разобралась. Она поняла, что принц Гарун аль-Саман, проводящий инкогнито свои каникулы на Капри под именем Гарри Смита, — это мистер Амальфи. Никто ведь не знал, как выглядит принц. Поэтому он назвал себя неким мистером Амальфи, а настоящий Гарри, — Карла кивнула на того, кто все время путал меня с Шахразадой, — назвался принцем. Ну как? Понятно?
— То, что мистер Амальфи — принц, — понятно, — медленно выговорила я. — Но кто тогда Гарри?
— Ваш Гарри — точнее, Гарри Соммерстон, некоторое время работал на «Интеллидженс сервис»...
— Но у него южный тип лица... и вообще он не похож на англичанина, — почему-то сказала я.
— Да, не
— Значит, мистер Соммерстон работал на британскую разведку? — уточнила я.
— Да. Но теперь он служит у моего Гарри...
— ...Начальником контрразведки, — подал голос мистер Амальфи. — Это он придумал трюк с подменой. До самого последнего момента мы довольно ловко водили этих мерзавцев за нос.
Толстяк улыбался. Его лысина лоснилась. Похоже, мой разинутый от удивления рот доставлял ему большое удовольствие.
— Но ты, дорогой, все время забывал о серьезности этого мероприятия, — мягко попеняла ему графиня. — Ну зачем тебе понадобилось демонстрировать свои гипнотические способности?
— Однако все получилось! Памела Уоринг искупалась в фонтане! — с воодушевлением ответил принц.
— Как бы не так! Тебя провели, дорогой, увы. — Графиня подошла и легонько похлопала своего лапочку по округлому брюшку. — Памела сказала, что просто-напросто подыграла тебе. Она уверена в том, что ее лицо и фигура не хуже, чем у любой из кинозвезд. Подозреваю, что мисс Уоринг — в некоем роде эксгибиционистка, правда, хорошо маскирующаяся. Она решила, что, раздевшись как бы под гипнозом, ничем не рискует, зато все увидят, какое у нее красивое тело.
Принц обиделся и надулся, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Потом он посмотрел на меня и воспрял духом:
— Но ведь с Мэвис получилось!
Я поспешила обрадовать Его высочество:
— Несомненно! Я только одного не могу понять: почему со мной удалось то, что не удалось с Памелой?
Его высочество, графиня и мой Гарри стали высказывать самые разные предположения. Когда я сказала, что мисс Уоринг — самая настоящая ведьма и сама кого угодно загипнотизирует, но именно по этой причине она никогда не бывала замужем и не знает, что происходит когда мужчина падает сверху... Так вот, когда я это произнесла, первым захохотал мой Гарри, за ним — принц и графиня. Мы смеялись взахлеб. Это был очищающий смех, смывающий с нас страх, подозрения, притворство и ложь...
— Да, кстати, — начальник контрразведки первым пришел в себя и вспомнил про дела службы. — Где Марти Гудмен?
Графиня рассказала о том, что происходило в ее спальне после полуночи.
— Пит Брук мертв, мы не успели его допросить. Мы не допросили ни одного агента Центральной бригады, — задумчиво сказал принц. — Надо посмотреть, быть может, жив Марти Гудмен. Конечно, если Мэвис его прикончила, туда ему дорога. Но это автоматически означает, что мы не достигли той цели, к которой стремились. Нам необходимо признание хотя бы одного человека... Надо установить, кто именно является заказчиком убийства, нет ли третьей группы, работающей параллельно с группами Брука и Марти. Будем думать, что Марти ответит хотя бы на парочку вопросов.