Мэйфейрские ведьмы

Райс Энн

Я молился, Стефан. Я громко призывал на помощь дух моего отца и Рёмера Франца. Мертвецы теперь окружили и толкали меня со всех сторон, вонь стояла невыносимая – кого-то из них похоронили совсем недавно, другие успели наполовину разложиться, а от третьих пахло уже только землей.

Омерзительная слизь текла по моим рукам и волосам, заставляя содрогаться от отвращения.

В эту минуту я отчетливо услышал голос и мгновенно узнал его – со мной заговорил Рёмер:

– Петир, они мертвы! Они словно плоды, упавшие на землю в саду. Поднимайся и

оттолкни их от себя – их уже нельзя оскорбить!

Воспрянув духом, я так и сделал.

Я снова побежал, распихивая в стороны мертвые тела, перепрыгивая через них, и, с трудом удерживаясь, чтобы не упасть, неуклонно мчался вперед. Наконец я сорвал с себя сюртук и принялся размахивать им. Они оказались слабыми и долго не продержались – я отбился сюртуком и покинул кладбище. Пришлось опять опуститься на колени, чтобы отдохнуть.

До меня все еще доносился шум их шаркающих шагов.

Оглянувшись, я увидел легион жутких мертвых тел, которые, словно кто-то дергал их за веревочки, по-прежнему пытались догнать меня.

Вскочив на ноги, я снова продолжил путь; сюртук пришлось нести в руке, он был весь в мерзкой грязи после драки, а свою шляпу, свою драгоценную шляпу я потерял. Через несколько минут я оставил мертвецов далеко позади. Думаю, что и призрак в конце концов бросил их на дороге.

Я передвигался с трудом, ноги и грудь болели от напряжения, рукава рубахи после битвы с мертвецами покрылись пятнами. К волосам пристали куски полусгнившей плоти. Ботинки тоже были заляпаны ею. Зловоние преследовало меня всю дорогу до Порт-о-Пренс. Однако вокруг было тихо и спокойно. Призрак отдыхал! Он истощил свои силы. Так что мне было не ко времени беспокоиться о запахах и одежде – лучше поторопиться.

В своем безумии я обратился к Рёмеру:

– Что мне делать, Рёмер? Ты ведь знаешь, призрак будет гоняться за мной по всему свету.

Но ответа не последовало, и я даже решил, что прежде голос лишь почудился мне. К тому же, если я начну долго и сосредоточенно думать об одном человеке, призрак может заговорить его голосом и тем самым окончательно свести меня сума.

Ничто не нарушало тишину. Небо начало светлеть. Позади меня по дороге загрохотали телеги, справа и слева начали пробуждаться поля. Поднявшись на холм, я увидел перед собой город и облегченно вздохнул.

Меня догнала повозка, небольшая шаткая деревянная колымага, нагруженная фруктами и овощами для рынка; ею управляли два довольно-таки светлокожих мулата. Остановив лошадь, они удивленно уставились на меня, и тогда, прибегнув к своему лучшему французскому, я попросил их о помощи, пообещав благословение Господне, если они мне не откажут. Тут я вспомнил, что у меня есть деньги, вернее, когда-то были, и, вывернув карманы, нашел несколько ливров, которые они приняли с благодарностью. Я взобрался на задок телеги.

Привалившись спиной к огромной горе из овощей и фруктов, я заснул. Телега раскачивалась и подпрыгивала, меня бросало из стороны в сторону, но мне казалось, будто я еду в роскошной карете.

Во

сне я вновь оказался дома, в Амстердаме. Почувствовав прикосновение чьих-то мягких пальцев, нежно похлопывавших по моей левой руке, я поднял правую, чтобы ответить столь же ласковым жестом, открыл глаза и повернул голову… И вдруг увидел перед собой обгоревшее, обугленное тело Деборы, лысую сморщенную голову с живыми голубыми глазами и опаленные губы, оскаленные в улыбке.

Я так громко закричал, что перепугал и возниц, и лошадь. Но это уже не имело значения, ибо я свалился на дорогу, а лошадь рванулась вперед так, что мулаты не могли с ней справиться, и вскоре повозка скрылась за холмом.

Я сидел, скрестив ноги, в пыли и рыдал, приговаривая:

– Проклятый призрак! Что тебе от меня надобно? Скажи! Почему бы тебе не убить меня?! Ведь это тебе по силам, если ты можешь творить подобное!

Ответа не было. Но я знал, что призрак рядом. Подняв голову, я увидел его, и на этот раз не в ужасном обличье. Передо мной снова предстал темноволосый красивый мужчина в кожаной короткой куртке, который являлся мне уже дважды.

Освещенный солнцем, он сидел на ограде, тянувшейся вдоль края дороги, и казался вполне настоящим, из плоти и крови. Словно погрузившись в глубокие раздумья, ибо лицо его мало что выражало, этот мужчина вперил в меня внимательный взгляд.

А я в свою очередь пристально, изучающе вглядывался в него, словно мне нечего было опасаться. В эту минуту я понял нечто чрезвычайно важное.

Обгорелое тело Деборы было иллюзией! Он вырвал этот образ из глубин моего сознания и оживил. Такой же иллюзией был и мой двойник – совершенной иллюзией, словно отражение в зеркале. И сила того демона, который преследовал меня и с которым я боролся, – тоже не более чем иллюзия.

А вот мертвецы были настоящими – всего лишь мертвые тела, и ничего больше.

Однако человека на заборе никак нельзя было назвать иллюзией. Призрак воплотился в нечто вполне реальное.

– Да, – подтвердил он, и снова его губы не шевельнулись. Я даже знаю почему: он пока не мог заставить их двигаться. – Но скоро смогу, – добавил он. – Смогу.

Я не сводил с него глаз. Возможно, из-за дикой усталости я лишился разума, но страха перед этим существом я не ведал. Утреннее солнце становилось все ярче, и я увидел, что лучи просвечивают его насквозь! А в них, словно пылинки, кружатся водоворотом частицы, из которых он сделан.

– Прах ты, – прошептал я, вспомнив библейскую фразу^{10}. Но в эту самую секунду он начал растворяться. Побледнел и исчез. А солнце поднималось над полями, и такого красивого рассвета мне до сих пор видеть не приходилось.

Может быть, проснулась Шарлотта? Возможно, это она его остановила?

Наверное, ответ на этот вопрос навсегда останется для меня тайной. Переговорив с агентом и с хозяином трактира, о чем я уже писал ранее, я меньше чем через час добрался до своего жилища.