Мэйфлауэр-2

Бакстер Стивен М.

Размахивая окровавленной дубиной, Хилин выкрикнул вызов своему бессмертному богу. Системы Монастыря переводили слова юноши — прошла тысяча лет, и язык совершенно изменился.

— Ты допустил это, — вопил Хилин. — Ты позволил Автаркам жить за наш счет, словно [перевод отсутствует — паразитам?]. Мы мыли для них палубы собственной кровью, а они не давали нашим детям воды. А ты, ты [перевод отсутствует — непристойность?] позволял им все это. И знаешь почему? — Хилин шагнул ближе, и его лицо заполнило экран, находившийся

перед Руселем. — Потому что тебя не существует. Тебя не видели сотни лет — я уверен, что вообще никогда не видели! Ты — ложь, состряпанная Автарками, чтобы держать нас в узде, вот что я думаю. Но мы в тебя больше не верим, не верим во все это [перевод отсутствует — фекалии?]. Теперь мы вышвырнули Автарков вон. Мы свободны!

И они действительно были «свободны». Хилин и его приспешники грабили квартиры Автарков, объедались пищей, упивались водой, которую Автарки хранили для себя, и занимались любовью до изнеможения, жизнерадостно бросая вызов запретам, охранявшим генетическое здоровье. И ни одна панель обшивки не была вымыта.

Прошло три дня, но беспорядки продолжались, и Русель понял, что настал самый тяжелый кризис за всю историю Корабля. Придется действовать. Подготовка к действию отняла у него еще три дня, большую часть из которых он сражался с неуклюжим медицинским оборудованием.

Затем Русель приказал открыть дверь Монастыря — впервые за сотни лет. Дверь открылась не сразу — ее заело. Наконец она распахнулась с громким треском, сделав его появление еще более устрашающим, чем он задумал.

Но поблизости никого не оказалось; никто не наблюдал его пришествия, кроме пятилетнего мальчишки. Ребенок, с круглыми от изумления глазами, глубоко засунувший палец в нос, до боли напомнил Руселю его племянника Томи, давно мертвого и перемолотого в установках для переработки отходов.

Русель стоял, весь в проводах и трубках, храбро опираясь на ходильную раму. Он попытался улыбнуться мальчику, но поскольку лица своего он не чувствовал, то не понял, удалось это ему или нет.

— Позови ко мне главных Друидов, — произнес он, и где-то рядом прошелестел перевод.

Мальчик закричал и убежал прочь.

Друиды уже склонились перед ним, спрятав лица. Он с большой осторожностью прошел между ними и даже позволил некоторым прикоснуться к своему халату. Он хотел убедиться, что они считают его реальным существом, хотел, чтобы они ощутили его пыльную древность. Может быть, и эти отшельники в глубине души, подобно Хилину, никогда до конца не верили в существование Старейшины. Что ж, теперь мессия внезапно явился им во плоти.

Но он видел их словно сквозь потрескавшееся стекло; он плохо слышал, не чувствовал своего тела, потерял обоняние и вкусовые ощущения. «Похоже на ходьбу в скафандре», — подумал он.

Русель был карающим божеством. Правила жизни на борту Корабля нарушены, гремел он. И это относится не только к недавней свалке. Больше никаких водных империй, никаких империй интеллекта: Друидам придется позаботиться о том, чтобы каждый ребенок получал основы знаний, учился правилам управления Кораблем и ознакомился с генетикой.

Автарки не должны больше держать власть в своих

руках, решил он. Вместо них управление временно передается одному из Друидов — он ткнул пальцем в сторону какой-то насмерть перепуганной женщины. Управляя мудро и справедливо, она будет пользоваться поддержкой Старейшины. После ее смерти люди изберут преемника, который должен быть ей не ближе по крови, чем троюродный брат.

Старых Автарков и их потомство тем не менее следовало пощадить. Им предстояло пожизненное заключение в тюрьме-амфитеатре; их должны обеспечивать провизией, чтобы они не умерли с голоду. Русель думал, что со временем бывшие царьки и их странные дети-долгожители вымрут; пройдет лет пятьдесят — для него лишь миг — и проблема решится сама собой. Он решил, что убийств с него хватит.

Затем Русель вздохнул. Предстояло самое худшее.

— Приведите Хилина! — приказал он.

Приволокли короля коридоров, связанного полосами ткани. Русель понял, что его избивали; лицо его было покрыто ссадинами, рука сломана. Бывший лидер уже поплатился за свое кощунство — его предали те, кто искал милости Старейшины. Хилин смело смотрел в лицо Руселю, и в его взгляде читались сила и интеллект.

Израненное сердце Руселя заныло: сила и интеллект — этого смертным иметь не полагалось.

Разумеется, Хилина пришлось казнить. Его тело с содранной кожей выставили перед святилищем Старейшины как предупреждение последующим поколениям. У Руселя не хватило мужества смотреть на казнь. Вспомнив человека в синем комбинезоне, он подумал, что всегда был трусом.

Возвращаясь в Монастырь, он обернулся:

— И приберите в этой чертовой помойке.

Он знал, что пройдет немало времени, даже по его меркам, прежде чем ему удастся забыть презрительный, вызывающий взгляд Хилина. Но и юноша канул в Лету, подобно тысячам своих предков, вскоре исчезли его братья и сестры, племянницы и племянники — все, кто хотя бы отдаленно напоминал его, всех унесла река времени, и вскоре на всем Корабле лишь Русель помнил о восстании.

Это был последний раз, когда он покидал Монастырь.

* * *

Через некоторое время на Корабле разразилась жесточайшая эпидемия.

Она была вызвана несколькими факторами. В биосфере Корабля незаметно накапливались раздражающие вещества и аллергены; когда организмы людей ослабли, внезапно проявился латентный вирус. Даже Фараоны-создатели Корабля, несмотря на все свое мастерство, не смогли предвидеть подобный случай. Но в таком длительном полете — более пяти тысячелетий — инциденты были неизбежны.

Численность населения резко сократилась, достигнув опасной черты. В течение нескольких десятков лет Русель был вынужден вмешиваться, отдавая рокочущим голосом приказания, призванные обеспечить нормальное функционирование Корабля и скрупулезное соблюдение законов репродукции.

Снижение численности имело свои преимущества. Системы Корабля теперь в избытке производили продукты питания, и предпосылки для возникновения водяных империй исчезли. Русель бесстрастно размышлял о снижении стандартной численности экипажа.