Мейсон
Шрифт:
— Мейсон, это ты нарисовал? — спрашивает она меня, заходя в гостиную.
Она держит в руках её портрет, который нарисовал, но я на него не смотрю. Я смотрю на Мию. Она в восторге от портрета, и то, как она смотрит на меня, проникает сквозь мои защитные стены, как язык сквозь взбитые сливки. Я сажусь, притягивая её к себе, пока она не садится ко мне на колени, и я укачиваю её там.
— Да. В ту первую ночь, когда ты была в ванне.
Она в замешательстве качает головой.
— Как? Я имею в виду, мы только познакомились, как тебе удалось написать такой портрет, даже не взглянув на меня?
Мне должно быть
— С того самого момента, как я впервые увидел тебя, ещё до того, как я был уверен, что ты та, на ком я собираюсь жениться, я запомнил всё в тебе. Ты прекрасна, Мия.
— О, Мейсон, — она кладёт руку мне на грудь, и её лицо заливается милым румянцем.
Я обхватываю её подбородок.
— Расскажи мне что-нибудь о себе. Что-нибудь, чего я не знаю.
Она смотрит на потолок и снова на меня.
— Э-э, у меня есть винодельня.
— Что? — удивлённо спрашиваю я её. — У тебя есть винодельня?
— Ну, да. Когда мои родители умерли, дом достался мне, но я не была там с момента их смерти. Я не смогла заставить себя поехать туда. — На её лице появляется печаль, и я провожу большим пальцем по её щеке, как будто могу разгладить морщинки от беспокойства. — У меня есть люди, которые руководят ею, но, может быть, однажды ты захочешь съездить туда со мной? — с надеждой спрашивает она меня.
— Конечно, абсолютно. — Я думаю о том факте, что у неё есть доход, она красива и умна, она — всё. Почему она согласилась на этот брак? Я не могу этого понять. — Почему ты согласилась на брак по договорённости, Мия? — спрашиваю я её, думая, что её ответ будет тем, что удержит меня от того, чтобы пуститься во все тяжкие.
Она начинает говорить о своих родителях. И вместо грусти, с которой она вспоминала о них раньше, её лицо наполняется надеждой. Её рука тянется к моему лицу, обводя шрам на щеке, а затем она наклоняется и нежно целует сморщенную кожу там, прежде чем отстраниться.
— У моих родителей был брак по договорённости. Ни один из них не хотел доводить его до конца, но как только они увидели друг друга, они согласились на него, — Мия пожимает плечами. — Это была любовь с первого взгляда. Это была судьба. Я знаю, что так оно и было. И я не знаю, но, когда я поговорила с твоей мамой, я не могла этого не сделать. Это давило на меня так сильно, что я знала, что собираюсь это сделать, — она делает глубокий вдох и расправляет плечи, глядя мне прямо в глаза, как будто бросая мне вызов не согласиться с ней. — Я верю, что это судьба свела нас вместе.
Я убираю волосы с её лица и даже не пытаюсь отвести от неё взгляд. Меня поражает, насколько чертовски бесстрашна эта маленькая девушка коротышка. Она верит в сказки, счастливый конец и настоящую любовь. Глядя на неё, я понимаю, что она не заслуживает меньшего.
Мы смотрим друг на друга так долго, что я вижу каждую эмоцию, отражающуюся на её лице. Я обхватываю рукой основание её шеи.
— Я полностью согласен, моя бесстрашная Мия.
Я прижимаюсь губами к её губам, желая, чтобы она точно знала, что я чувствую. Я никогда не насытюсь ею, но я чувствую, что есть предел. С моей жизнью, с тем, что я видел, я не могу не задаваться вопросом, не слишком ли это хорошо, чтобы быть правдой. Неужели это действительно продлится долго? Знаю, что я чувствую, но как насчёт неё? Она молода и может
***
Мия
Прошло несколько дней после Рождества, и мы, наконец, дома. Я рада, что у нас с Мейсоном были последние несколько дней, чтобы узнать друг друга получше, но приятно иметь возможность навести порядок в нашем доме. У него красивый маленький домик, и он сказал мне, что я могу украсить его так, как захочу. Он по соседству в своём тату-салоне, а я хожу по дому, раскладываю все свои вещи. Он делает всё возможное, чтобы я чувствовала себя желанной гостьей, и знаю, это безумие, но я скучаю по нему. Он всего лишь пососедству, и он сказал мне, что я могу приходить к нему и тусоваться в любое время, но я не хочу, чтобы он думал, что я навязчивая или что-то в этом роде.
Но к вечеру я схожу с ума. Я никогда раньше такой не была, и мне трудно разобраться, что правильно, а что неправильно. Сейчас послеобеденное время, так что с моей стороны не было бы полным абсурдом угостить его сэндвичем. Разве большинство жён не сделали бы этого для своих мужей? Я знаю, что моя мама всегда готовила их для моего отца.
Я делаю ему сэндвич и кладу к нему чипсы и фрукты. Я беру пакет и делаю глубокий вдох, прежде чем выйти на крыльцо. На стоянке у тату-салона две машины, так что, скорее всего, Мейсон занят. Я просто доставлю еду, повидаюсь с ним, пусть даже всего на несколько минут, а потом вернусь домой.
Я вхожу в парадную дверь тату-салона, и звенит колокольчик, возвещающий о моём прибытии. Женщина поднимает голову и смотрит на меня. Она не улыбается и не кажется даже отдалённо дружелюбной, когда оглядывает меня с ног до головы.
— Так это ты, да?
В её голосе слышится неприкрытая враждебность, но я изо всех сил стараюсь не обращать на это внимания.
— Прости. Мы не встречались, не так ли? Я Мия… Жена Мейсона.
Она ругается. Она бормочет это себе под нос, но я всё равно слышу.
— Я Джессика, но ты, наверное, уже это знаешь. Я уверена, Мейсон всё тебе обо мне рассказал, — она качает головой. — Значит, он довёл это до конца?
Я прижимаю руку к груди. Мейсон никогда не упоминала имя Джессика, но я не хочу, чтобы она чувствовала себя виноватой из-за этого. Но то, как она говорит, заставляет меня задуматься, почему Мэйсон не упомянула её. Я не привыкла иметь дело с людьми, которым я явно не нравлюсь, и я не знаю, как к ней относиться. Плюс, она работает с Мейсоном.
— Извини. Я не понимаю, что ты имеешь в виду.
Она пожимает плечами.
— Я имею в виду, это безумие, что его заставили жениться на тебе… и всё для того, чтобы он и его братья могли спасти Снежную Долину. Мы вернулись в старые добрые времена или как? Я имею в виду, это безумие, верно? Но, по крайней мере, он сказал, что есть выход. Вы двое не будете вместе вечно.
Я начинаю паниковать. Это то, что он говорит людям? Что как только он найдёт способ спасти Снежную Долину, он разведётся со мной? Моё дыхание становится быстрым и неглубоким. Моя рука, которая не держит сумку, сжимается в кулак. Я чувствую, что краснею, меня подташнивает, и я на взводе. Когда Джессика понимает, что её слова задели меня, её улыбка становится ещё шире. Дрожащей рукой я поднимаю пакет с едой.