Меж двух огней
Шрифт:
– А мне одно время казалось, будто он по тебе сохнет, – вдруг сказал Миша.
– Кто? Волков? – я натянуто хихикнула. – Да он, кроме своих цифр, ничего не видит вокруг. Он даже не в курсе, что я девушка!
– Хм, – Миша притянул меня к себе, – а с кем ты тогда танцевала на Дне Валентина?
– С тобой!..
– И со мной тоже.
– Слушай, ты что, ревнуешь?
Мне было приятно сознавать, что меня любят, ценят и боятся потерять, а вот с ругой стороны…
– Есть немножко, – признался Миша, – ты же у меня такая красивая! Самая-самая!..
Я
– Уроки давно закончились! Ну-ка, марш по домам! – раздался звонкий голос директрисы где-то совсем рядом. – То Антона Тышкевича с Дашей Захаровой гоняла, теперь вас! Как будто мне больше нечем заняться!..
Действительно, лучше уж дома пообнимаемся.
И мы, взявшись за руки, покинули школьную территорию вместе. Над Школьной улицей висело хмурое небо, вдоль подтаявших сугробов вились грязные ручейки. Не прошло и пяти минут, как мои сапоги промокли.
– А ты не хочешь выступить, Мариш? – Миша вернулся к разговору о выпускном, который занимал его больше, чем подготовка к Единому государственному экзамену.
– Что-нибудь спеть под гитару? – удивилась я. – На выпускном?
– Да-да, – заулыбался он, – можем вместе, если не хочешь одна. Переделаем какую-нибудь песню. Про наш класс и учителей. У меня уже кое-какие мысли имеются…
И он принялся излагать свои наполеоновские планы. Честно говоря, мне ужасно не хотелось во всём этом участвовать – я не Миша, блистать на сцене не особо люблю, особенно тогда, когда больше всего на свете хочется затаиться и не вылезать из своей норки, пока учебный год не закончится, и я не получу, наконец, свой аттестат.
– Я подумаю, Миш, – ответила я, – всё же я пять месяцев не прикасалась к гитаре.
– М-м-м, ладно, – согласился он, – но представь, какой клёвый будет номер! Кроме тебя, у нас только Кирилл когда-то на баяне играл. Но раз баян и козе не нужен, то нам и подавно.
– Вика Морозова на скрипке играет, – вспомнила я.
Миша на миг задумался.
– А было бы неплохо включить в программу что-то из классики, да?
– Наверное.
– Я поговорю с Викой. Но всё же номер с гитарой никакие скрипки не заменят.
– Миш!..
– Ладно, если у тебя не получится, попрошу Витьку из десятого. – Мы обошли огромную лужу, разлившуюся на пол-улицы. – Слушай, Мариш, научи и меня играть, а? Это же не очень трудно? Как думаешь, у меня получится?
Я улыбнулась.
– Конечно, я в тебе не сомневаюсь.
Дома, пока Миша в гостиной развлекал бабушку разговорами о том о сём, я переоделась у себя в комнате в сухие шерстяные носки, домашние спортивные штанишки с низкой посадкой и любимую футболку с надписями «YES» и «NO» спереди и сзади соответственно. Она открывала мои поясницу и пупок, и пусть в начале марта в ней было ещё немного прохладно, я пребывала в уверенности, что Миша не даст мне замёрзнуть.
Вниз я спустилась с гитарой и учебником алгебры. Миша при моём появлении, широко распахнув глаза, поднялся с дивана,
– Вот, смотри, Миш… Главное, садись так, чтобы тебе было удобно. Клади ногу на ногу. Ага. Левой рукой прижимай струны. Подушечками пальцев. Перпендикулярно грифу. Вот так…
Я сидела с ним рядышком, близко-близко, моя рука накрывала его руку, ту, которой он прижимал струны, а мои волосы лежали у него на плече.
– Попробуй прижать указательным пальцем первую струну на пятом ладу…
– Где это?
– Вот.
– Так?
– Да ты всё схватываешь на лету! Молодец!
– С такой учительницей это немудрено.
Я улыбнулась, залюбовавшись его красивым профилем.
– Что дальше?
– Средний палец сюда, безымянный – сюда…
У него тёплые руки. И вообще он весь большой, любимый и тёплый, мне в своей не по сезону лёгкой футболочке было рядом с ним жарко.
– Попробуй сделать перебор. Ого! Ты точно первый раз держишь в руках гитару?
– С тобой – первый.
– Вот хитрец!.. Давай разучим комбинацию аккордов? Или попробуем сыграть на одной струне песенку? Можно «В лесу родилась ёлочка» или «В траве сидел кузнечик»… Нет, давай «Во поле берёзка стояла»?
– Давай, что ли, аккорды…
Незабываемые минуты моей жизни. С Мишей мне всё интересно. Предложи он мне, к примеру, чинить отцовские «Жигули», я бы и тогда получала не меньшее удовольствие.
– Ты же не ходил в музыкальную школу! Признавайся, кто тебя учил играть?
– У меня отец играет. И старший брат. Они пытались и меня научить, но я, если честно, не особо вникал.
– Вот оно что!.. У меня папа тоже раньше играл. В молодости у них с друзьями даже что-то вроде своей группы было. «Меломаны» называлась.
– Не слышал. Распалась группа?
– Распалась.
– Мариш, сыграй что-нибудь. Пожалуйста.
– М-м-м, я попробую, но не обещаю, что будет прям супер.
– Не преуменьшай своих способностей. – Миша передал мне гитару.
– Я просто констатирую факт!
– Нет. Ты необъективна. В любом случае лучше переоценивать себя, чем недооценивать.
– Ну, не знаю… Ладно. Земфиру любишь?
– В твоём исполнении я хоть Стаса Михайлова слушать готов.
– А кто это? – прищурилась я.
Мы дружно захохотали, хотя шутка так себе получилась, и я чуть гитару из рук не выпустила.
Немного волнуясь в самом начале и сдерживая смущённую улыбку, запела «Я искала тебя годами долгими…» Голос у меня был далеко не такой сильный и красивый, как у Земфиры (куда уж мне!), но пела я с чувством. Конечно. Песня – это всегда откровение, признание. И пусть мы с Мишей знакомы тысячу лет, тот факт, что мы неожиданно «открыли» друг в друге свою долгожданную половинку, вполне оправдывает слова выбранной мною песни. Миша смотрел на меня так… так особенно.