Меж двух огней
Шрифт:
— Шла пешком.
— Бог ты мой, при такой погоде? — И он указал рукой на светопреставление за окном. — Все же вы, англичане, самые странные люди на свете. Вам нужно согреться. Может быть, немного бренди?
— С удовольствием, — сказала я, стараясь не слишком громко стучать зубами.
— Хорошо. Рад, что вы не трезвенница. У меня был дядя, утверждавший, что все англичанки в рот не берут ни капли спиртного. Ваша прогулка в такую дикую погоду его нисколько не удивила бы. — Сделав паузу, он сказал скорее сам себе, чем мне: — Думаю, кроме бренди,
Большая машина съехала с моста и устремилась в ночь. Гюнтер повернулся ко мне. В интимной темноте машины он неожиданно показался мне более сильным и мужественным.
— Мне очень жаль, что я не мог остаться и лично передать вам машину, Сюзанна, — сказал он.
— Все в порядке. Я вам очень благодарна за беспокойство. Где ее нашли?
— Ну, этого я точно не знаю, — пожал плечами Гюнтер. — Где-то рядом. Другая машина тоже была украдена. Хотя ее владельцу повезло меньше, чем вам. Очевидно, те люди куда-то очень спешили и хватали то, что подвернулось.
Он плавно переключил передачу, и стрелка спидометра поползла вправо.
— Полагаю, все улажено. Больше вы ничего не услышите об этом происшествии.
— Как? Никаких заявлений? Не надо заполнять никаких бланков?
— Зачем? — удивился Гюнтер. — Чтобы испортить ваш отпуск? Конечно, нет.
— А воров поймали?
— Боже мой, Сюзанна! Это ведь мы считаемся дотошной нацией. Вашу машину вернули, проблем больше нет. Давайте наслаждаться жизнью! Гуляйте, отдыхайте, кружите головы мужчинам и не думайте о неприятностях.
Я заколебалась, испытывая искушение рассказать Гюнтеру, что видела одного из угонщиков не более десяти минут назад, но тогда пришлось бы упомянуть и о Стивене, а мне не хотелось говорить о нем с Гюнтером.
Гром гремел уже не так воинственно, молнии сверкали вдали, а дождь только моросил, когда мы остановились возле входа в большой отель. Я поморщилась, подумав о мокрых туфлях и заляпанных грязью чулках, но Гюнтеру, похоже, было все равно. Он взял меня под руку и повел внутрь.
Нас усадили за угловой столик и сразу принесли бутылку вина. Пока я наслаждалась копченым лососем и превосходно приготовленным ягненком под каким-то изысканным соусом, воспоминания о Стивене отошли на задний план. Я думала лишь о том, что выбрать — спаржу в масле или брокколи. Ленивую идиллию нарушил Гюнтер. Наколов на вилку маленький грибок, он сказал:
— Я совсем забыл, Сюзанна: у меня для вас сообщение.
Я удивленно подняла глаза.
— Фрау Шмидт сказала, что звонил мистер Мейтланд и просил предупредить вас о небольшой задержке завтра утром.
Я слегка покраснела.
— Да?
— Насколько я понял, он сегодня уехал в Кобленц. Дорога дальняя, и он скорее всего вернется только к утру.
— Понятно, — вздохнула я. — Гюнтер…
— Почему, — продолжил тот, разливая по бокалам вино, — бессонная ночь означает для него опоздание утром, я не знаю. — Он усмехнулся. — Вероятно, молодой человек привык по ночам спать.
Я
Гюнтер больше не говорил о Стивене, и беседа стала легкой, чисто светской и ни к чему не обязывающей. После еды были танцы на небольшом танцполе, примыкающем к обеденному залу. Рядом с нами медленно двигались еще три или четыре пары.
— Мне очень жаль, Сюзанна, — прошептал Гюнтер, касаясь губами волос, прикрывавших мое ухо, — что вы скоро уезжаете.
— Ну, не завтра, во всяком случае, — возразила я. — У меня осталась целая неделя. — Я постаралась убрать из своего голоса любой намек на то, что может произойти за это время. Мне не хотелось поощрять Гюнтера. Впрочем, похоже, он вовсе не нуждался в этом. Оркестр продолжал играть.
— Очень хорошо!
Он прижал меня к себе сильнее, и мы еще несколько минут кружились по танцполу. Потом музыка стихла, и мы вернулись за столик.
— Я заеду за вами завтра в семь, — сказал он.
Почувствовав себя крайне неловко, я пробормотала:
— Извините, но боюсь, что…
Он лишь отмахнулся от моих возражений.
— Вы имеете в виду мистера Мейтланда? Уверяю вас, он не сможет завладеть вашим вниманием на весь день. Думаю, к этому времени вы уже вернетесь. Хотите еще что-нибудь выпить?
Я покачала головой.
— Тогда кофе?
— С удовольствием.
Я откинулась на спинку стула, чувствуя себя в ладу со всем миром. Вероятно, это было вызвано алкоголем и превосходной едой. Кофе, когда его принесли, оказался выше всяких похвал. Горячий, крепкий, поданный со свежими сливками. Вечер явно удался.
Поставив на стол пустую чашку, я улыбнулась:
— Все было замечательно, Гюнтер. Большое спасибо.
— Это я должен вас благодарить за прекрасный вечер. Не хотите ли еще потанцевать?
Я даже слегка покраснела, когда он вел меня к танцполу, крепко держа мою руку в своей. Оркестр наигрывал мою любимую мелодию.
Мы провели в ресторане еще час, а когда вышли на улицу, воздух был чист и свеж после грозы и в темном небе сияла жемчужно-белым светом луна, освещая нам обратную дорогу в Нидернхалль.
Деревня была погружена в темноту, когда большая машина, проехав по извилистой улице, плавно затормозила у дома фрау Шмидт. Гюнтер скользнул рукой по спинке моего сиденья, обнял меня и привлек к себе. Его губы были твердыми и значительно более требовательными, чем я ожидала. Это не был вежливый поцелуй двух не слишком хорошо знакомых людей. Я попыталась что-то сказать, но не нашла слов. Тогда я оттолкнула Гюнтера и стала нервно теребить сумку. Казалось, воздух в машине звенел от напряжения. Но тут Гюнтер усмехнулся и открыл дверцу.