Меж двух врагов
Шрифт:
Раздраженный Стефан вопросительно поднял бровь, и Мария скривила губы:
– Не смотри на меня так. Да, ты не хотел, чтобы тебя беспокоили, но ты не отвечаешь на звонки по своей личной линии. – Она вздохнула. – Звонила секретарша Сони, а потом, поскольку ты не ответил, Соня позвонила сама. Она явно в плохом настроении.
– Она позвонила, чтобы сообщить о своем настроении? Мне было бы интереснее услышать прогноз погоды.
– Она просила передать тебе, что не собирается быть хозяйкой на твоей сегодняшней вечеринке, потому что ты до сих пор
– Конец. Я уже сообщил об этом, используя слова, понятные даже ей. – Стефан схватил телефон и удалил все голосовые сообщения, не слушая их. Даже не поднимая глаз, он ощущал, как от Марии исходят волны неодобрения, и улыбнулся. – Ты работаешь на меня уже двенадцать лет. Что тебя удивляет?
– Ты хоть что-то чувствуешь, когда разрываешь отношения?
– Нет.
– Это многое о тебе говорит, Стефан.
– Это означает, что у меня достаточно сил, чтобы пережить расставание. Я молодец!
– Это говорит о том, что тебя совсем не волнуют женщины, с которыми ты встречаешься.
– Я их точно так же не волную.
Качая головой, Мария взяла с его стола две пустые кружки из-под кофе:
– Вокруг тебя полно женщин, выбирай любую. Ты никак не можешь найти одну-единственную, с которой захочешь остаться. Ты успешен во всех сферах, кроме одной. Твоя личная жизнь – настоящий кошмар.
– А я считаю свою личную жизнь абсолютным успехом.
– Ты должен хотеть большего от отношений с женщиной.
– Мне просто хочется частого горячего секса без каких-либо обязательств. – Стефан улыбнулся, увидев скорбное выражение на лице Марии. И я выбираю женщин, которые стремятся к тому же.
– Когда-нибудь ты встретишь свою любовь.
Любовь?
Стефан почувствовал, как его сердце покрылось броней. Он убрал ноги со стола:
– Я не заметил, что твои обязанности изменились. В трудовом кодексе появился закон, позволяющий тебе вмешиваться в мою личную жизнь?
– Я поняла намек. Это не мое дело. Даже не знаю, почему я начала разговор. – Кружки зазвенели, когда Мария направилась к двери. Мгновение спустя помощница вернулась. – Тебя ожидает посетительница. Возможно, ей удастся наставить тебя на путь истинный.
– Первая встреча сегодня запланирована после десяти.
– Ей не назначено, но я не в силах отказать.
– Почему? Я взял тебя на работу, чтобы ты была драконом, охраняющим мой кабинет.
– Я честно выполняю свои драконьи функции, но не могу отказать, когда о встрече с тобой просит монахиня.
– Монахиня?! Ты шутишь?
– Она сказала, что это очень важно и безотлагательно.
На лице Стефана появилась сардоническая улыбка.
– Если она пришла, чтобы спасти мою душу, скажи ей, что уже поздно.
– Не собираюсь. Если честно, я вообще не знаю, что ей сказать.
– Как насчет фразы, которая содержала бы слова «нет» и «уходите».
Мария пожала плечами:
– Я не могу прогнать монахиню. Не
Стефан, которого уже давно не мучили угрызения совести, возмутился:
– Я никогда не думал, что ты способна быть такой доверчивой. Может, это переодетая стриптизерша?
– Твой цинизм неуместен.
– Наоборот, цинизм помогал мне на протяжении многих лет и будет помогать дальше, что очень хорошо, поскольку ты начинаешь сдавать позиции.
– Прости, конечно, но я не собираюсь говорить монахине, что ты не хочешь ее принять. К тому же у нее такая чудесная улыбка. – На лице Марии мелькнула нежность, потом она сердито взглянула на Стефана. – Если хочешь, сообщи ей об этом сам.
– Хорошо. Пропусти ее. А затем прогуляйся до ближайшего магазина одежды и убедись, как легко взять напрокат костюм монахини.
Стефан пришел в бешенство: его побеспокоили, да еще по бесполезному делу.
Раздражение только усилилось, когда в кабинет вошла монахиня в черной рясе. Несмотря на бесформенность одеяния, Стефан разглядел, что она маленькая и худенькая. Голова ее была опущена, и он лишь мельком увидел бледное лицо.
Набожный вид незваной гостьи не убедил его. Стефан откинулся на спинку кресла и заявил:
– Если вы хотите, чтобы я исповедался в грехах, должен предупредить, что у меня назначена встреча через час, и этого времени не хватит, чтобы поведать обо всех моих прегрешениях. Если же вы пришли попросить милостыню, знайте, что я перевожу деньги на благотворительность через специальный отдел моей компании.
Стефан произнес это таким тоном, что посетительница уже давно должна была бы попятиться назад, но монахиня закрыла дверь, и они остались наедине.
– Нет никакого смысла закрывать дверь, – холодно заметил он, – потому что вам придется покинуть кабинет через пять секунд. Я не имею ни малейшего представления о том, чего вы хотели добиться этим визитом…
Стефан умолк, когда монахиня откинула капюшон рясы, и ее светлые длинные волосы, сияющие, словно лунный свет, волнами упали на черную ткань одеяния.
– Я не монахиня, мистер Зиакас.
Ее голос был тихим и чувственным, идеально подходящим для спальни.
– Конечно же вы не монахиня, – медленно произнес Стефан, не отводя взгляда от сияющих волос. – Я привык к тому, что люди готовы на любые ухищрения, лишь бы встретиться со мной, но еще никто не опускался так низко. Подумать только, притвориться монахиней! Наверное, вы были в отчаянии.
– Мне нужно было остаться незамеченной.
– Не хочу вас огорчать, но в деловой части Афин монашеская ряса – плохой камуфляж. Вы выделяетесь из толпы, как пингвин в пустыне Сахара. Если хотели быть незаметной, лучше бы надели деловой костюм.
– Я не могла рисковать.
Стефан наблюдал за ней с нарастающим недовольством. Кто она такая? Чья-то жена? Было что-то в ее лице отдаленно знакомое. Он попытался представить ее без одежды, но раздевать монахиню, пусть даже мысленно, оказалось выше его сил.