Меж Наровой и Свирью. Хожение по Ленинградской области
Шрифт:
Из тысячи трёхсот лет своей истории тысячу лет Ладога была местом пограничным. Отсюда уходили «за тридевять морей», сюда приходили таинственные и опасные люди «из заморья». Только в Петровскую эпоху эту функцию у Ладоги перехватил Петербург. А в древности… Можно не сомневаться, что и Владимир Святой, и Ярослав Мудрый, оба в ходе борьбы за киевский престол вынужденные бежать в Швецию, к варягам, не миновали Ладоги на этом пути. Через Ладогу же и возвращались с варяжскими дружинами.
Упоминается Ладога и в связи с женитьбой князя Ярослава Владимировича, будущего Мудрого, на дочери шведского короля Олафа Ингегерде (в
В XII веке Ладога становится важнейшим укреплённым пунктом, прикрывавшим Новгород с севера. В правление князя Мстислава Мономашича и его сына Всеволода здесь строится «град камен» – один из первых на Руси [5] ; другие крепости древнерусского севера (кроме Изборска) были в это время земляно-деревянными. Сам стольный Новгород был обнесён деревянной стеной, хотя за ней и рядом с ней уже возвышались каменно-кирпичные церкви.
В том самом 1114 году, когда посадник князя Мстислава Павел заложил на мысу у Волхова и Ладожки каменную крепость, приехал сюда из Киева старец Нестор. И более всего был изумлён археологическими находками: теми самыми стеклянными бусинами, которые за триста лет до того изготавливали ладожские мастера. «Пришедшю ми в Ладогу, поведаша ми ладожане, яко зде есть: „Егда будет туча велика, находят дети наши глазкы стекляныи, и малы и великыи, провертаны, а другые подле Волхов берут, еже выполоскывает вода“, от них же взях боле ста, суть же различь» [6] . То есть более сотни приобрёл Нестор этих «глазков», вымытых дождями из культурного слоя Ладоги, и все они оказались разными по цветам, форме и рисунку.
5
Летом 2014 года, после того как была написана эта глава, при раскопках в крепости Старой Ладоги были обнаружены фрагменты каменной кладки крепостной стены, возможно относящиеся к последней трети IX века, то есть ко временам Рюрика и Олега.
6
Повесть временных лет. Год 1114.
В 1136 году новгородцы изгнали князя Всеволода, сына Мстислава. Как предполагают историки, он увёл с собой и артель каменщиков. Во всяком случае, в последующие два десятилетия каменные постройки возводятся в Пскове, куда перебрался Всеволод и где он умер. А в Новгородской земле дело каменного строительства берёт в свои руки глава церкви, епископ Нифонт. Примечательно, что затеянное им и продолженное его преемниками строительство разворачивается не в Новгороде, а в Ладоге. Возможно, причина тому – некий конфликт между главою «Софийского дома» и мятежными новгородцами, в среде которых, несомненно, ещё буйно цвели языческие обычаи. Так или иначе, над излучиной Волхова во второй половине XII – начале XIII века один за другим вырастают храмы: Успения, Георгия Победоносца, Климента Римского, Николая Чудотворца,
Георгиевский собор в Старой Ладоге
Крепостные стены над рекой Ладожкой
Крепость – вот она, за Ладожкой. Частично сохранившиеся доныне стены и башни построены в конце XV века, когда между Московией и Швецией разыгрывалось очередное кровавое действо тысячелетней войны за Ладожское озеро. Три башни и прясла стен между ними ныне восстановлены (точнее, отстроены заново на сохранившейся нижней части старых стен) в обличье того времени.
Под стенами крепости – многометровый культурный слой, в котором даже турист, покопавшись, может найти кусочек древности: обломок старинного горшка, пуговицу, а то и монетку. А на самом краю, над обрывистым берегом, над землей и водой возносится чудный храм. Он похож на ангела, собирающегося взлететь в светлое небо над Волховом.
Пока мы с Торой ходили по крепости, дяденька, лежащий головой в лопухах, очухался и теперь уже, сидя на нашей скамеечке, участвовал в оживлённой беседе в компании одутловатых мужчин. Погода по-прежнему была прекрасна, но где-то на краю неба собиралась гроза. Изредка по дороге, пыля, проезжали легковушки. Надо думать, по этой же дороге так пылили транспортные средства в незапамятные времена.
Барабан и купол Георгиевского собора
А мы… мы только что вышли из сумрака и холода Георгиевского собора. В его белоснежных стенах, под куполом, под арочными сводами парят ангелы и святые. Силы Небесные на крыльях своих несут небо, уходящее куда-то в подкупольную бесконечность. Праведники и пророки глядят в глубину человеческого существа – не-сказуемо как: страшно и добродушно. И из ниши бокового нефа выезжает на белом златогривом коне святой Георгий Победоносец. Тонкий, сильный, гармоничный, нерушимый. И пронзает своим молитвенным копием маленького красного крокодильчика, лежащего у ног его коня. Вечная одухотворённость, невыносимая осмысленность сотворённого Богом мира звучит в тусклых красках и тонких прорисях фресок, в белых стенах и в бесконечно высоком куполе, которым по человеческому счёту восемьсот лет, а по-настоящему нет времени и границы.
Славенское озеро и славянские «пирамиды»
Таинственное и прекрасное место – район озера Самро, что между Сланцами и Лугой. Один из тех краёв, куда надобно не идти или ехать, а «попадать». Такое есть слово у нас на Северо-Западе – «попадать»; и от него производное существительное – «попажа».
– Как пройти в деревню такую-то?
– Да это так попадать надо…
Или:
Конец ознакомительного фрагмента.