Между болью и страхом
Шрифт:
Упираясь ладонями в стекло, я глубоко дышала. Впервые за многие годы одиночество казалось тягостным. Хотелось быть кому-то нужной, греться в постели не в компании пушистого пледа.
11 глава
Телефон настойчиво выводил раздражающую трель. Зарычав, я выбралась из-под скомканной простыни и схватила трубку.
— Да?! — хотелось орать и я не видела причин не делать этого.
— Акира сама? — голос, так похожий на мой, слегка дрожал и я разочарованно выдохнула. Кричать на Юку я не могла. — С тобой всё хорошо? Сегодня встреча, а распоряжений не было…
— Всё отменяем, — я упала на кровать, уставившись в потолок. — Сейчас
Посмотрев на часы, я ужаснулась: на циферблате высвечивалось одиннадцать утра. Так долго спать мне не удавалось уже очень давно.
— Вам нужно ещё кое-что знать… — моя заместительница замялась и я перехватила трубку крепче. Она не была склонна к драматическим паузам.
— Говори, — коротко попросила я.
— С самой ночи у моего дома стоят подозрительные машины. Охранник отзвонился и сообщил о том, что незнакомцы интересовались, не приезжал ли ночью жилец…
— Сука, — прошипела я, вскакивая.
— Он сказал, что они похожи…
— Это те, о ком мы думаем, — закончила я за неё. — Они не знают мой адрес и думают, что ты — это я.
— Приходил курьер с цветами. Думаю, проверяют дома ли…ты.
— Они уверены, что я не вернулась домой и ждут, — в груди потяжелело и, согнувшись, я прижала кулак к области сердца. Тяжёлое, оно билось сквозь рёбра, отдаваясь в пальцы. — Не выходи из дома. Если закажешь еду — сделай это на адрес соседей и… не пользуйся службой "Нестандартной помощи".
Закончив разговор, я ещё несколько секунд смотрела на трубку, из которой доносились короткие гудки. Справившись с желанием швырнуть её в стену, я поставила аппарат на базу и поплелась в ванну.
Это случилось много лет назад, но возвращаясь мыслями в тот день, я ощущаю всё: запахи, звуки, вкус собственной крови. Он остро впился в мои воспоминания. Наряду с хрустом костей и звуком вспарываемой кожи.
Никто не предупредил, что будет больно. Настолько.
Рано утром, когда солнце ещё не выбралось из-за горизонта, меня, ещё сонную и дезориентированную потащили во дворик. Увидев чужих, я растерялась и оцепенела. Служанка толкнула меня в спину и, не удержавшись, я свалилась на колени. Распахнувшаяся одежда обнажила бледные плечи и тонкие ключицы. Трясущимися руками я пыталась завернуться в полы халата и вскрикнула, когда меня резко вздёрнули на ноги. Прямо передо мной стоял мужчина. Хоть я редко их видела, чаще мельком, когда охрана проверяла периметр, но я не могла не понять, что он был другим, вовсе не представителем моего клана. Коренастый, смуглый, с широким обветренным лицом и холодным изучающим взглядом незнакомец притянул меня к себе и глубоко втянул воздух рядом с моим виском.
Слишком испуганная, чтобы воспротивится, я позволила ему ухватить меня за волосы, и только когда он резко подтянул их назад, запрокидывая голову, попыталась оттолкнуться. Он был сильнее. Не замечая моих жалких потуг вывернуться, чужак деловито осматривал мою шею. Я уже заскулила от ужаса, как внезапно он зацепил сильными пальцами тонкую ткань и рванул вниз. Цепляясь за лоскуты халата, я тщетно прикрывала открывшуюся взорам грудь. Одним движением сдёрнув с меня испорченную одежду, мужчина отошёл на пару шагов и, наклонив голову набок, окинул меня оценивающим взглядом. Только в этот момент я поняла, что остальные присутствующие, около десятка человек смотрят в землю, не смея поднять глаз.
— Что… Зачем… — всхлипывала я, истерично, пряча себя под ладонями.
— Опусти руки, — впервые заговорил незнакомец и добавил скучающе, — или ты хочешь, чтобы тебя держали? — замерев, я затравленно оглянулась, вдруг остро осознав, что вокруг нет никого из привычных надзирателей. — Я не люблю ждать.
Инстинкты
— Слишком молодая, — пробормотал он недовольно и сплюнул на мёрзлую землю. — Тебя касался мужчина? — я дёрнулась и это послужило ответом, который его удовлетворил. — Ты знаешь кто ты?
Вскинувшись, я коротко полоснула его ненавидящим взглядом и впервые заметила эмоции на пустом лице. Он ощерился, подавшись вперёд. Мне понадобились все силы, чтобы не отшатнуться.
— Интересно, — протянул чужак, ухмыляясь, и от одного этого слова мне захотелось провалиться в ад.
Он развернулся и широкими шагами направился к небольшой дверце, ведущей прочь из моей тюрьмы. Сопровождение двинулось следом и, как только я осталась одна, ноги отказались держать меня. Свернувшись в обрывках скользящего шёлка, я тихо поскуливала от накатившего понимания: теперь всё будет иначе. Моё ленивое существование закончилось. Скоро я начну умирать.
Как меня заволокли в дом, я почти не осознавала. Позже эти приступы стали привычными, мне удавалось их предвидеть и скрывать от окружающих, но не в тот первый раз. Мозг взрывался ужасом, парализуя логику. Мне не удавалось обрести контроль над выгибающимся телом. Его спеленали простынями и влили мне в рот что-то горькое. К счастью тогда ещё мой организм не так удачно справлялся с веществами, дурманящими сознание, и оно благополучно меня покинуло.
Когда я наконец очнулась, вокруг толпились молчаливые слуги. Старуха с цепкими пальцами осмотрела мои глаза, растянув веки и удовлетворенно усмехнувшись, помогла подняться. Закутавшись в очередной халат я, как была босая, вышла во двор.
С насупившегося неба срывались редкие колючие снежинки. Я поймала несколько и отстранённо смотрела, как они тают на коже, сползая каплей к глубокой борозде пересекающей ладонь.
— Судьба, — странное слово, которое произносила мама, прослеживая эту линию пальцем, сорвалось с моих губ.
От собственного голоса я вздрогнула. Хриплый, надтреснутый, он слишком часто был единственным, что я слышала. Окинув взглядом двор, я убедилась, что мои надсмотрщики вновь на местах. Они делали вид, что вовсе не следят за мной. Крепкая девица с испещрённым мелкими шрамами лицом чаще всего сидела у выхода и старательно плела корзину. Одну и ту же. Уже год.
Другая, высокая с мрачным взглядом перебирала крупу у стены напротив, но стоило мне подойти ближе, как она поднималась и следовала за мной, пока я не подходила к другой…
За время, проведённое в своей тюрьме, я наблюдала, как окружение сменялось ежегодно. Слуги вели себя отстранённо: никто не касался меня без необходимости, не причинял боли и беспокойства. Забывшись, легко было представить, что я здесь совсем одна.
Раз в несколько дней приходил учитель. Затравленный, ненавидящий всех человечек в застиранной потёртой одежде, под бдительным присмотром посвящал меня в правила поведения в обществе, учил языку, музыке. Он единственный человек, которого я встречала много лет. Несмотря на скверный характер старик иногда, когда от нас отворачивались, подсовывал под циновку что-то вроде подарка. После его ухода я незаметно забирала то мелкий речной камушек с отверстием посередине, то небольшой каштан, источающий едва заметный аромат, то грубо выточенную из дерева птичку или корявую костяную пуговицу.