Между двух земель

* * *

из цикла «ПОЭТ»

Приходит он торжественно и свято

И то, что нам не зримо видит он.

К нему талант, особой мерой взятый,

Всегда выходит первым на поклон.

Пред ним одним предстанет всё иначе,

Простой рассвет им будет так воспет,

Что на земле – его юдоли плача –

Не зря даруют прозвище – поэт.

Чего

залог, какой победы знамя?

Когда и где, кому им дан обет?

Поэт с рожденья отчества не знает,

В толпе затерян, нищ и наг поэт.

Идёт порой нетвёрдыми шагами

К тем мелким строчкам, отданным золе

И прочь уходит, оставляя память…

И недопитый кофе на столе.

* * *

Стихи и сны и бестолковость речи,

Размытая исчезла грань.

Уютно скрыты книга, чай и вечер,

Ютится на окне герань.

Словам убогим оправдаться нечем,

Толпятся, ожидая дань.

Листок исписан, угасает вечер,

Полита на окне герань.

Простая вера в обречённость встречи

Спокойно опустила длань.

Сложили крылья утро, день и вечер,

Зачахла на окне герань.

Все исхоженные дороги

Неспроста выставляют счёт.

В прейскуранте маршрутов многих

Средь ухабов ценнее взлёт.

Не узнать бы во время Оно

Только ломанные гроши

В одиночестве перезвона

Горизонтов твоей души.

* * *

Срок эмиграции судьбы

Как приговор без апелляций:

Нездешним, непонятным быть,

Так и непонятым остаться.

Себя настойчиво искать

Средь толчеи дорожных станций,

Где беспримерная тоска –

Зам'eр и зуммер эмиграций.

С ней, всею плотью вопия,

Неотвратимо, может статься,

Как с тонкой нитью бытия,

Ни примириться, ни расстаться…

* * *

В привычном ходе мирозданья

Отсчёту дней не прекословь.

Считая встречи-расставанья,

Они друг друга ищут вновь.

Свой век потерянные двое

В стране далече наугад

Влачатся в поисках покоя

В совместном взгляде на закат.

Растают вёрсты-расстоянья,

Всех разделений вертикаль

Едва затеплится сиянье

Над парой, уходящей в даль.

Пустые глазницы дома, -

Здесь кончилась чья-то жизнь.

Сутулых подъездов кома,

Без памяти этажи.

Могло

ли быть всё иначе?

Совсем от людей отвык?

Скажи: ты о чём-то плачешь,

Забытый слепой старик?

Сырой беспредел темницы

И впалые щёки стен.

Здесь чья голова склонится

За памяти цепкий плен?

Каким вырос тот мальчишка

Босой? А девчонка та?

Да ты стал забывчив слишком

И крепко сомкнул уста.

По тропке пройду заросшей

Где нынче царит тоска

Да ветер листву ерошит,

Как волосы старика.

А за окном моим такая вьюга! –

Метет, скулит и воет без конца,

Как будто в след бежит родного друга

И нету сил настигнуть беглеца.

А за окном чужим меняет краски

Бродяга-день в неведомой глуши,

Как виртуоз играет на контрасте

С очередной невнятностью души.

Где, за каким окном сияет счастье

И золотит чреду календарей?

С кем незаметно делится на части?

Кто перед ним становится храбрей?

Ни за каким окном не будет длиться

Ни день, ни вечер, только суета

Спешит куда-то, чередуя лица,

И, как всегда, пред вечностью пуста.

Менять привычно стало страны, стены

И красоту пейзажа за окном…

Менять себя не вдруг, а постепенно

Трудней всего и пред любым окном.

Где мыслей бред толпится всуе

И выпит день одним глотком,

Душа о вечном не тоскует,

А постоянно – о другом.

Ей путь тернистый слишком тесен,

Уют домашний – незнаком.

Её влечёт весь тлен и плесень,

И сладость песен о другом.

А, если разворотом правил

Произойдёт души излом,

Пустое сердце вновь заставит

Грустить и плакать о другом.

И при последнем издыханьи,

Когда застыл у горла ком,

Всё естество в минуту брани

Безумно просит о другом…

Шагнув за мнимый край наречий

Душа отчалит в вечный дом…

Лишь на пороге дивной встречи

Она не вспомнит о другом.

* * *

Душа измученно дерзает

Жить на лету и на ходу,

А жизнь привычно ускользает

В каком-то суетном бреду.

В каком-то бренном полукружьи