Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы

Гогун Александр

Была в ОУН и финансовая инспекция, возглавляемая главным контролером, которого выбирал Сбор украинских националистов.

Глава Провода, проводники краев, теренов и округов, секретари и председатели отделов имели право накладывать наказания на членов ОУН.

Был и внутрипартийный суд ОУН, состоявший из главного Судьи, которого выбирал тоже Сбор украинских националистов, и двух членов, которых назначал Провод.

«Руководитель националистической законности», то есть главный Судья ОУН, устанавливал нормы дисциплинарной ответственности руководителей Организации и ее рядовых членов.

Как видим, структура достаточно разветвленная, приспособленная к деятельности в различных обстоятельствах.

Учтем также, что она была подпольная, глубоко законспирированная, и скреплялась коллективной ответственностью, вызванной постоянной опасностью, которая в той или иной степени грозила всем членам организации.

В социальном отношении ОУН состояла преимущественно из представителей двух слоёв: крестьян, а также студентов, как правило, из-за политической деятельности — недоучек. Да и студенты были в большинстве своём выходцами из села.

Хотя численность ОУН была относительно невелика — около 20 тыс. человек в 1930-х гг., сочувствующих её деятельности насчитывалось в несколько раз больше. Непосредственное членство в ОУН было сопряжено с трудностями и риском. Впоследствии, во время войны, именно из сочувствующих была рекрутирована значительная часть участников Сопротивления.

Для подавляющего большинства членов ОУН программа организации была чем-то далеким и даже непонятным. Перед ними стояла цель, бывшая одновременно и мечтой: Украинское самостоятельное объединенное государство. Ради этой цели оуновцы готовы были умирать и, тем более, убивать.

Основной же тактической задачей ОУН считала легальную и нелегальную национально-просветительскую, издательскую, пропагандистскую и организационную деятельность среди украинского населения, а также кампании саботажа и террор.

Наиболее резонансными были убийства представителей польских силовых структур, — так, было совершено покушение на комиссара польской полиции во Львове Емельяна Чеховского, отличавшегося жестокостью при подавлении украинского национального движения, — но были и другие объекты применения националистической активности.

В 1930 г. оуновцы провели серию поджогов хозяйств польских землевладельцев в Галиции в знак протеста против политического и экономического угнетения украинского крестьянства.

Вообще, антипольская составляющая была главной в практике УВО-ОУН первые четверть века её существования. В частности, в 1928 г., т. е. уже после начала 1-й пятилетки в УССР Евгений Коновалец заявлял, что в случае советско-польской войны следует выступить на стороне Москвы, которая, наконец-то, сможет объединить все украинские земли [32] . Вождь УВО говорил, что из УССР вырастет самостоятельная советская Украина (что и произошло в 1991 г.) Добавим, что до середины 1930-х годов руководство СССР считало Польшу наиболее вероятным противником.

32

Зайцев О. Український інтегральний націоналізм (1920-1930-ті роки): Нариси інтелектуальної історії. [Монографія] / Наук. ред. Ярослав Грицак. — К., 2013. С. 296.

Тем не менее, ОУН сохраняла независимость и от советской стороны.

21 октября 1933 г. в знак протеста против голодомора в УССР во Львове был убит сотрудник советского консульства Алексей Майлов. Эта был единственный довоенный теракт ОУН против советского режима.

Всего за 10 лет было совершено около 60 терактов [33] .

Самой громкой акцией было убийство министра внутренних дел Польши Бронислава Перацкого в июне 1934 г.

Убийца Григорий Мацейко после

выстрела забежал в подъезд, скинул плащ, вышел через другой вход и смешался с толпой. Польская полиция сначала предполагала, что Перацкого убили представители одной враждебной Пилсудскому польской радикальной молодёжной группы, надеявшиеся свалить всё на оунов-цев. Однако сами националисты сделали заявление, что это убийство — ответ на жестокие «замирения» (пацификации) западноукраинских земель. Эти «замирения» выражались в массовых арестах украинцев, лишь подозреваемых в антигосударственной деятельности, избиении полицейским попавшихся под руку крестьян, разгроме и закрытии украинских библиотек.

33

Субтельный О. Украина: История. С. 554–602.

Эффект от убийства Перацкого был колоссальным. О притеснении западных украинцев писали все ведущие европейские издания, многие даже сочувствовали террористам-оуновцам. Именно поэтому в 1934–1938 гг., да и далее, финансирование ОУН осуществлялось преимущественно за счет американских и канадских украинцев, что позволило националистам достичь определенной независимости от европейских государств и режимов.

Но и меры властей против ОУН были жёсткими и эффективными. В тюрьме оказались многие организаторы убийства, в том числе Степан Бандера, возглавлявший ОУН в Западной Украине.

К тому моменту к власти в Германии уже пришел Гитлер и его режим вновь наладил с оуновцами сотрудничество, стремясь использовать их в антипольских и антисоветских целях. А оунов-цы, в свою очередь, стремились использовать нацистов, причем в тех же самых целях. Но не всегда это сотрудничество было удачным для националистов.

После теракта один из его организаторов Николай Лебедь бежал в Германию, надеясь найти там укрытие. Но нацисты, опасаясь преждевременного международного скандала, выдали Лебедя полякам. Это привело к существенному похолоданию отношений между ОУН и Третьим Рейхом, длившемуся с 1934 по 1938 гг.

Потрясенная убийством министра внутренних дел в соседнем, пусть и недружественном государстве, чешская полиция сдала часть оуновской организации своим польским коллегам.

Стоит добавить, что к тому времени в ОУН было немало польских агентов и провокаторов, выдававших польским властям активных националистов одного за другим.

Поэтому из всех межвоенных лет 1934 г. был для ОУН годом самых больших потерь.

Бандера, который в тот период возглавлял сеть ОУН в Польше, вел себя на суде откровенно вызывающе. На вопрос о гражданстве он ответил: «Украинское». Польский суд сначала приговорил его к высшей мере наказания, но потом заменил приговор на пожизненное заключение, которое он отбывал в Бресте.

В ответ на теракты польские власти создали концлагерь рядом с местечком Береза Картузська на Волыни. В нем содержались те украинцы, чья вина в преступлениях доказана не была, но которые находились под подозрением в антигосударственной деятельности. Прежде всего, это были оуновцы, но также и представители других радикальных течений — например, коммунисты. Береза Картузьска не был лагерем смерти, вроде Освенцима или системы ГУЛАГ. Во-первых, этот концлагерь был сравнительно небольшим: за 1934–1939 гг. сквозь него прошло около шестисот человек. Во-вторых, режим в нем был не столь ужасающим, как в коммунистических или нацистских лагерях. Это был концлагерь унижения: заключенные испытывали на себе побои, издевательства. Людей клали на землю и по ним ходили, лагерников мучили тяжелым сизифовым трудом — заставляли сначала выкапывать яму, а потом закапывать, нести камни в одно место, а потом обратно.