Между Гитлером и Сталиным. Украинские повстанцы
Шрифт:
Нужно признать ненормальным явлением преподавание подавляющего большинства дисциплин в высших учебных заведениях Западной Украины на русском языке. Например, в Львовском торгово-экономическом институте все 56 дисциплин преподаются на русском языке, а в лесотехническом институте из 41 дисциплины на украинском языке преподаются только четыре. Аналогичное положение имеет место в сельскохозяйственном, педагогическом и полиграфическом институтах г. Львова.
Это говорит о том, что ЦК КП Украины и обкомы партии западных областей не понимают всей важности сохранения и использования кадров западноукраинской интеллигенции. Фактический перевод преподавания в западноукраинских вузах на русский язык широко используют враждебные элементы, называя это мероприятие политикой русификации» [419] .
419
Лаврентий Берия. Стенограмма июльского Пленума ЦК КПСС
А как еще эту политику можно назвать? Русификация и есть, как к такому процессу не относиться. Не в последнюю очередь из-за вбивания советами русской культуры повстанцы долгие годы находили поддержку в среде местного населения, стремившегося говорить на родном языке.
3.9 Итог противостояния
Входит Мусор с криком: «Хватит!» Прокурор скулу квадратит.
Дверь в пещеру гражданина не нуждается в «сезаме».
То ли правнук, то ли прадед в рудных недрах тачку катит,
Обливаясь щедрым недрам в масть кристальными слезами.
И за смертною чертою, лунным блеском залитою,
Челюсть с фиксой золотою блещет вечной мерзлотою.
Знать, надолго хватит жил тех, кто головы сложил.
Иосиф Бродский. «Представление». 1986 г.
К середине 1950-х гг. в Западной Украине было ликвидировано оуновское подполье.
Своим бывшим врагам воевавший с бандеровцами Николай Перекрест отказывал в уважении: «Их борьба была бессмысленной и жестокой авантюрой, направленной прежде всего против своего же народа. От рук бандеровцев на Западной Украине погибло больше местного населения, чем было арестовано или выслано за пособничество бандформированиям» [420] .
И в том же интервью тот же человек говорит, что повстанцы: «…несли значительные потери. Не помню цифр, но было очень наглядное подтверждение — обширные бандеровские кладбища на окраинах сел…. Мы выдавали родственникам тела погибших. По их традиции на могиле погибшего в бою бандеровца ставили березовый крест. И вот из села выйдешь — огромное кладби-ще, все белое от этих крестов. Одно время какая-то “умная голова” запретила такие захоронения: мол, слишком демонстративно. Кресты приказали сносить. А их каждый раз восстанавливали, да еще и минировали» [421] .
420
Перекрест Н. У нас был свой «момент истины» // Известия. 12.10.2003.
421
Там же.
Тела родственникам погибших выдавали далеко не всегда. Часто оставляли гнить на месте в качестве «приманки»… Но если все же на окраинах сел появлялись огромные кладбища, все белые от березовых крестов, то, наверное, полковник что-то напутал в соотношении убитых повстанцев и убитых повстанцами.
От красочных картин и свидетельств перейдём к сухой статистике.
По официальным советским данным, приводимым историком Михаилом Семирягой, от террора ОУН и УПА и в боях против них погибло 55 тыс. граждан СССР. Среди них было 30 секретарей райкомов партии, 32 председателя и зампреда райисполкомов, 37 секретарей обкомов и райкомов комсомола, сотни депутатов областных, районных и местных Советов, 50 православных священников, 30 тыс. партийных и советских активистов, а также 25 тыс. военнослужащих и сотрудников и бойцов репрессивно-карательных органов [422] .
422
Семиряга М. Предатель? Освободитель? Жертва? // Родина. 1991. № 6–7. С. 92–94. Те же данные исследователем приведены в работе «Коллаборационизм».
Сейчас эти сведения, появившиеся в своё время в печати непонятно откуда, пора исключить из научного оборота.
По данным 10-го (архивно-учётного) отдела КГБ при Совете министров УССР, суммарные потери советской стороны в 1944–1953 гг. насчитывали 30 676 погибших, среди которых сотрудников НКГБ-МГБ насчитывалось 678, сотрудников органов внутренних дел — 1864; военнослужащих внутренних, погранвойск и Советской армии — 3199; участников истребительных батальонов — 2590; работников аппарата комсомола, КП(б)У и органов советской власти — 3504; колхозников и селян — 15355 (половина убитых); рабочих — 676; представителей интеллигенции — 1931 (включая 50 священников); детей, стариков, домохозяек — 860. Повстанцы и подпольщики совершили в указанных годах 14 424 операций [423] .
423
Веденеев
Вероятно, общее число погибших может быть увеличено с 30-ти до 35–40 тысяч, так как в данной сводке не учитываются убитые повстанцами люди, тела которых не были найдены, и которые по сю пору числятся пропавшими без вести, а также умершие от ран солдаты.
Точного числа убитых из-за упоминавшихся советских приписок не будет известно никогда, но официальные данные об участниках Сопротивления привести имеет смысл.
В справке начальника Управления МВД УССР по борьбе с бандитизмом полковника Сараева отмечалось, что за время с начала операций (февраль 1944 г.) по 14 июля 1946 г. потери ОУН и УПА и сочувствовавших составили: [424]
424
Літопис УПА. Нова серія. Т. 5, с. 156.
Итого за первые два с половиной года борьбы — 509 223 человека, активно или пассивно противодействовших коммунистической власти. Речь идет о повальном противодействии режиму, который народ Западной Украины считал едва ли не оккупационным.
О размахе сопротивления показывает и следующий факт: в 1953 году после смерти Сталина из Москвы в Киев пришел приказ о «коренизации» личного состава «органов» в западных областях Украины. Приказ выполнен не был, и причём дело было вовсе не в саботаже репрессивно-карательного аппарата: «… Каждый житель Западной Украины, прямо или косвенно, за небольшим исключением, был связан с вооруженным подпольем. Практически в каждой западноукраинской семье прямой или дальний родственник либо погиб в вооруженной борьбе против советской власти, либо был арестован за участие в подполье, либо сослан в Сибирь за пособническую деятельность…, да и просто недоносительство органам госбезопасности и контактах с подпольем» [425] .
425
Санников Г. 3. Большая охота… С. 150.
Не менее впечатляют и партийные данные, названные в 1953 г. на заседании Президиума ЦК КПСС 26 мая 1953 г.: «С 1944 по 1952 гг. в западных областях Украины подверглось разным видам репрессии до 500 тыс. человек, в том числе арестовано более 134 тыс., убито более 153 тыс., выслано навечно из пределов УССР более 203 тыс. человек» [426] .
То есть из семи миллионов западных украинцев в УССР было убито или репрессировано 7 % — то есть каждый четырнадцатый.
426
Лаврентий Берия. Стенограмма июльского Пленума ЦК КПСС и другие документы…, с. 47.
490 тысяч и 30 тысяч — разница в шестнадцать раз. Что-то у Перекреста явно плохо с математикой. Даже если сравнивать количество убитых с советской стороны и повстанцев, то и тогда разрыв в потерях пятикратный.
Добавим к этим числам почти полностью депортированное, то есть репрессированное население украинского Закерзонья (свыше шестисот тысяч человек), а также украинцев, попавших в связи с деятельностью УПА под советский террор в южных областях Белоруссии.
153 тысяч человек — численность одной-двух общевойсковых армий РККА времен советско-германской войны, или десяти-пятнадцати стрелковых дивизий.
Для сравнения приведем численность погибших в результате действий польского антикоммунистического Сопротивления в 1945–1947 гг.: около 15 тыс. убитых со стороны повстанцев и 7-10 тыс. уничтоженных сторонников режима [427] .
Как показывает статистика ГУББ НКВД-МВД СССР, размах действий УПА превосходил масштаб повстанческо-партизанской борьбы в Прибалтике и Западной Белоруссии (См. Приложение № 11).
За время боевых действий против УПА советскими репрессивно-карательными органами были захвачены: 1 самолет, 2 бронемашины, 61 орудие, 595 минометов, 77 огнеметов, 358 противотанковых ружей, 844 станковых и 8327 ручных пулемета, свыше 26 тыс. автоматов, 72 тыс. винтовок, 22 тыс. пистолетов, свыше 100 тыс. гранат [428] .
427
Данные по: Бороджей В. Насилие в Польской Народной Республике (1944–1989) // Коммунизм, террор, человек… К., 2001. Passim.
428
Шаповал Ю. Війна після війни // Літопис УПА. Нова серія. Т. 3. С. 40.