Между горизонтами
Шрифт:
На теневой стороне столпа было так темно, что глазам понадобилось немало времени, чтобы привыкнуть. Ноги уже не хотели меня слушать, но нужно было пройти ещё немного. Преодолев теневую часть, я принялся искать подходящее место для ночлега. Найдя в столпе небольшую выемку в несколько метров, сделанную скорее всего для того, чтобы торговцам при переходах было где ночевать, я закинул туда рюкзак и достал спальный мешок.
Перед сном меня тревожил целый поток мыслей, о том пробил ли "Орден" ворота, или же они решили, что достаточно того, что я ушёл из города. Думал о том, не будет ли у Артура проблем из-за меня.
Проспав часов семь, я проснулся от судороги, ноги ужасно болели, все пройденные за прошедший день ступеньки дали эффект, сравнимый с несколькими тысячами приседаний. Я выполз из спального мешка, подошел к краю лестницыи посмотрел вниз. Учитывая, что я обогнул столп дважды, я был уже на семи или восьми километровой высоте. И город был, как на ладони. На лестнице, что была на виток ниже, никого не было. И я убедился, что за мной никого не послали. По сути – зачем им было меня ловить, если я сам себя изгнал из города?
Вернувшись к спальному мешку, я присел, упершись о стену столпа, и принялся завтракать. Крекеры уже не казались мне вкусными, а вода была самой обычной. Все это было неважно. Съев положенное, я достал книжку и начал её изучать под лучами утреннего солнца. Для начала я решил открыть оглавление. В задуманном автором порядке, первая глава называлась "Из темноты". Прочитав названия всех глав, я пришёл к выводу, что заяц Адам, путешествовал через весь наш мир, пока не нашёл подходящее место для основания города, а в некоторых названиях я узнавал известные мне места. Предпоследняя глава явно была про его преодолении горного массива, что был недалеко от Нового Начала. А глава "Три титана", скорее всего, отсылала к столпам, что по дедушкиным рассказам были смутно видны, только если преодолеть горы и ещё несколько дней продолжать идти в сторону от солнца.
Глава про горы была подписана дедом, как несущественная. Надпись на полях гласила: "Проход через горы займет несколько месяцев, в Возвышении нужно найти капитана Ханса Дойла, на его судне можно преодолеть существенную часть пути."
"Интересно когда дед это написал?", – подумал я. Преодолеть горный массив и правда нельзя было меньше, чем за месяц, но путь к нему хотя бы не преграждала целая штаб квартира религиозных фанатиков. К тому же этот капитан Ханс мог уже давно скончаться. Но ясно было то, что море простиралось на сотни километров в сторону от Главного столпа, и, при наличии судна, можно было пройти огромное расстояние за считанные дни
Прочитав несколько глав, я вернул книгу обратно в сумку, свернул спальный мешок и, преодолевая ужасную боль в ногах, продолжил свой путь наверх. Восхождение давалось куда труднее, чем днём ранее, но осознание того, что в спину никто не дышит, успокаивало, и я мог делать частые передышки. Порой мне нравилось сесть на широкую ступеньку и свесить ноги вниз. "Как хорошо, что у меня нет боязни высоты", – подумал я.
– И как у деда хватило на это сил, в его-то возрасте, – произнёс я вслух, нарушая гробовую тишину.
Время от времени на пути мне встречались вбитые в столп подвижные блоки, оставшиеся со времён открытой торговли между городами. Канаты, по-видимому, срубили, а блоки оставили.
Минуты перетекали в часы, залитая солнцем сторона сменялась теневой, казалось, что я иду по кругу, и это будет продолжаться вечность. Главным показателем моего прогресса служила не земля, всё дальше и дальше отдалявшаяся от меня, а солнце, что было словно на ладони. Каждый раз, ослепляя меня, выходящего из теневой части Главного, оно было все ниже по отношению ко мне.
День близился к концу, осознание того, что осталось пройти всего один виток, чтобы добраться до центра столпа, меня воодушевляло. Но сил больше не было, нужно было дать ногам отдохнуть. Воды и еды оставалось на два дня, "Более чем достаточно для спуска", – подумал я, и вновь подыскав место для привала, разложил спальный мешок. Почитав еще пару глав "Места под солнцем", я уснул.
Третий день на столпе начался не с судороги, и не с пения птиц – так высоко они не летали. День начался с мысли. Едва открыв глаза, я вспомнил, что мне сказал отец: "Нужно зарисовать момент, кода солнце будет межу горизонтами". Я был полон сил и желания поскорее добраться до центра. Сложив всё на место, я закинул рюкзак на спину и продолжил путь.
В очередной раз, добравшись до теневой стороны, я остановился. Неужели сейчас я увижу то, что простиралось перед моим взором уже несколько дней? Величие столпа и отбрасываемой им тени поражало воображение. В отсутствие слепящего солнца, я мог рассмотреть все детали столь прекрасного и столь необъяснимого мира. Десятки, а может сотни других столпов вдалеке соединяли две противоположные части одного целого. Леса и поля, горы и реки, плывущие над ними облака – всё это было словно отражено в зеркале. Снизу возвышались горы, сверху ручьи впадали в морские просторы, сверху шёл дождь, а снизу было безоблачно. И в самой дали, куда едва доходили солнечные лучи, два горизонта сливались в одну бесконечно длинную линию.
Насладившись видом и прохладой теневой стороны, я двинулся дальше. Это была финишная прямая, после чего меня ожидал столь же длительный, но менее тяжёлый путь вниз. Спустя два часа, я был на месте. Возле очередного брошенного без дела блока находилась вертикальная металлическая лестница длиной всего в десять метров. Каждая её ступень была вколочена глубоко в каменную породу столпа. Взглянув наверх, я увидел такую же спиральную лестницу, как и та, по которой я взбирался уже который день, только устремленную вниз.
Прежде чем приступить, перешагнуть этот рубеж, отделяющий низ от верха, небо от земли, один мир от другого, я снял рюкзак и достал блокнот, что мне оставил отец. Из него вылетели прощальные записки от отца и деда. Я поднял их, и мне на мгновение слало грустно. Я почувствовал себя одиноко, – у меня ни осталось никого. И ничего, кроме цели. Я сложил записки вдвое и положил их на дно рюкзака, чтобы они больше не могли выпасть.
Достав карандаш, я принялся зарисовывать прекрасный вид. Солнце, что было прямиком напротив меня, находилось приблизительно на том же расстоянии что и обе плоскости. – Километров двадцать, – предположил я. – Интересно какое оно по размерам?