Между клизмой и харизмой

Аветисян Самвел

Эмма Васильевна провела меня в гостиную и предусмотрительно вышла. Звезда, не глядя в мою сторону, спросила:

– Так вы не чечен, и фирма ваша не чеченская?

– Мы сибирские. То есть основатель и владелец компании родом из Сибири, а я армянин из Тбилиси.

– Грузинов люблю, а с армянами у меня было несколько бизнесов, и во всех меня кинули. Так, рассказывайте, что я должна сделать?

– Разрезать с Филиппом ленточку, дать интервью ОРТ, сказать, что приветствуете первый в России магазин лицензионной аудио- и видеопродукции, где благодаря передовым компьютерным

технологиям можно по ключевому слову найти любимую песню. А вечером присутствовать на концерте Филиппа в… – И тут я запнулся, хотя столько раз репетировал эту «судьбоносную речь». Но собравшись духом, я выпалил через секунду:

– Алла Борисовна, вы же знаете, что скандал – двигатель торговли. А скандал со звездой – двигатель с турбонаддувом… Вечеринка с вами пройдет в «Прибалтийской».

– Что-о?! Да вы ополоумели! Вы забыли, как со мной обошлись?! Ноги моей там не будет! Никогда! Какая наглость!

Прибежала Лавринович:

– Оставьте нас, пожалуйста, наедине. Я же вас просила быть деликатнее.

Затея с вечеринкой оказалась под угрозой срыва. Похоже, прав окажется журналист Садчиков, который на вчерашней пресс-конференции ласково съязвил:

– Нам все понравилось. Фуршет отменный, напитки изысканные. Но теперь, когда ажиотаж достиг предела, Ярдов, признайтесь честно – это все блеф. Никакой Пугачевой не будет завтра.

Ярдов уступил микрофон мне.

– Может, и так, Михаил. Но давайте подождем до утра. Если завтра в 8.35 утра из «Красной стрелы» Пугачева не выйдет, значит, все это был блеф.

Кто такой Путин?

– Алла интересуется, а где владелец-то сам?

– Извините, не слышно. – В магазине, и до того тесном, было не протолкнуться. По поддельным журналистским удостоверениям на церемонию открытия проник, кажется, весь город. Нет, вру. Весь город бушевал за витриной магазина на улице, которую милиции пришлось перекрыть.

– Владелец где? – теперь уже криком повторил вопрос Геннадий Руссу, продюсер Пугачевой.

– Вот же стоит между Пугачевой и Киркоровым, – кивком головы показал я на Ярдова.

– Этот жующий мальчик? В мятой футболке?

– Почему же мальчик? Ему двадцать пять лет.

– Есть у вас отдельная комната, где можно спокойно пообщаться с ним?

– Есть, конечно. – С помощью охраны удалось оттеснить толпу и впустить в служебную комнату звездную пару, пройти самим и затащить туда съемочную группу «Взгляда».

– Алла Борисовна, а это правда, что вечером вы поете в «Прибалтийской»?

Зря я похвастался «Взгляду», что мы помирили Пугачеву с гостиницей.

– И все вы, журналисты, знаете. – Звезда укоризненно взглянула на меня. – петь я там не собираюсь. Но, как благоверная жена, я буду присутствовать на концерте Филиппа. Слушайте, давайте сначала выпьем за ребят.

Ярдов деловито откупорил Crуstal и, не найдя бокалов, разлил шампанское в бумажные стаканы.

– Камера работает? Я хочу пожелать всем, кто меня сейчас слушает и смотрит, стать постоянными покупателями концептуального, первого лицензионного и профессионального музыкального магазина.

Никто вас здесь не надует. Специалисты возьмут вас за ручку, все объяснят, посоветуют. А господам пиратам я хочу пожелать быстренько-быстренько пиратскую деятельность свернуть и влиться в этот бизнес. В большем порядке будете, ей-богу. Это я вам говорю, Пугачева, – почти по тексту пресс-релиза отчеканила Звезда.

Вечером, уже на концерте в гостинице «Прибалтийская», примерно такой же текст должен был произнести Ярдов, но решил не покидать стол, за которым, помимо звездной четы и Эммы Лавринович, директора БКЗ «Октябрьский», сидели мэр Петербурга Собчак с супругой Нарусовой и дочерью Ксенией. Была еще одна пара важных гостей, которых я не знал. В списке они значились как первый заместитель мэра, председатель комитета по внешним связям мэрии Санкт-Петербурга, с супругой. На сцену Ярдов велел выйти мне. Потея и запинаясь и не видя никого (слепили софиты), я выдавил из себя текст:

– Дорогая Алла Борисовна, дорогой Филипп, уважаемые Анатолий Александрович и Людмила Борисовна, дамы и господа, позвольте приветствовать вас и заручиться вашей поддержкой. Давайте впредь не покупать пиратских дисков и кассет. Разрешите ваши аплодисменты считать одобрением нашего начинания! – возвращаясь мимо столов к Ярдову, я чувствовал себя Гагариным, шагающим по ковровой дорожке. А вместо гагаринского шнурка в руке моей трепыхалась бумага с текстом. Гости пожимали мне руку, хлопали по спине, одобрительно кивали.

Уже в разгар вечеринки Ярдов, хмельной и возбужденный, нашел меня за кулисами.

– Ты все знаешь, ученый хуев, мы что, крутые?

– Нет, не крутые, а очень крутые. – Я схватил со стола, заваленного кокошниками и перьями, пакет сока и жадно отпил половину.

– Прикинь, Путин попросил меня закрыть магазин завтра на час для Нарусовой. Она хочет выбрать пару фильмов на DVD.

– А кто такой Путин?

– Вот ты лох! – Ярдов взглянул на меня, как на дебила. – Это зам Собчака по внешним связям, идиот. А что это за компания сидит за соседним столом?

– Не знаю, но могу быстро посмотреть. – все столы, за исключением тех, которые выбрал для своих гостей Ярдов, мы продавали по билетам. Через минуту я вернулся со схемой рассадки гостей.

– И что это за гости?

– Это Михаил Мирилашвили, владелец сети казино «Конти» и «Гостиного Двора» с семьей. Они заплатили десятку за стол. А рядом за соседним столом Костя Могила, его партнер Лисовский и руководство Пятого канала.

– Они тоже заплатили?

– Да. Столько же.

– Мы отбились?

– Не знаю пока. Как подобьем бабки после концерта, скажу.

Концерт закончился под утро. Самые стойкие из гостей требовали продолжения. Выручили «Ватсоны». За доплату в пятьсот долларов попели еще часок. Когда все закончилось, разъехались гости и начало светать, я и казначей компании Иван Кузов купили внизу в баре Absolut Curant и в три приема осушили его. После, присев в углу ресторана и подзывая поочередно артистов, честно со всеми расплатились.

– Вы кто? – Я сверялся со списком, а Иван отсчитывал нужную сумму.