Между клизмой и харизмой

Аветисян Самвел

Я, разумеется, пытался сбросить вес. И не однажды. Как-то даже умудрился целый месяц не есть ничего жирного, мучного, сладкого и соленого. Запретил себе подходить к холодильнику по ночам. Стал обливаться, бегать, отжиматься, крутить педали – короче, все, как положено. В результате потерял целых тридцать дней, полных жизни и удовольствия. Пришлось потом наверстывать.

О чем книга? По гамбургскому счету – ни о чем. Нет в ней ни глубокой идеи, ни жизненной правды, ни даже полезных советов. И это не мемуары, несмотря на обозначенный в подзаголовке жанр. Это скорее попытка саморефлексии, или, если точнее выразиться, литературной интроспекции авторского мировосприятия.

А раз так, было бы совершенной глупостью отождествлять автора (то есть меня) с лирическим героем, от лица которого ведется повествование. Более того, автор необязательно разделяет религиозные, метафизические, идеологические, политические, моральные, эстетические, национальные, гастрономические и другие взгляды и мнения, высказываемые ее лирическим героем и прочими персонажами.

Такой же благоглупостью было бы считать главного героя книги Ярдова личностью подлинной. Харизматик по рождению и параноик по жизни, Ярдов – обобщенный образ русского предпринимателя на рубеже тысячелетий.

Все остальные персонажи, за исключением лиц публичных и знаменитых, также являются фигурами вымышленными. Любое совпадение с реально живущими или когда-то жившими людьми носит случайный характер. Да и описываемые в книге события необязательно происходили в реальности, хотя могли бы. Ибо вымысел, как известно, достовернее реальности.

Читать книгу можно с любого места – с середины, с конца, пролистывая и пропуская главы. Даже задом наперед, если хотите. Каждая глава – отдельная история, законченный рассказ. Но можно и не читать, дело хозяйское. Главное – книгу купить и тем самым помочь автору немного заработать.

Книга посвящена моей жене. Потому что она вот уже тридцать лет выдерживает меня, выносящего ей мозги, терпит меня нетерпимого, прощает то, что и Бог не простит, спасает от уныния, гордыни и прочих смертных грехов, не давая мне заработать гастрит и цирроз печени. Вот уже тридцать лет она остается единственной женщиной, к которой (пусть и по утрам порой) я неизменно возвращаюсь. Благодаря ей вот уже тридцать лет я могу гордиться детьми, в воспитании которых принимал ровно такое же участие, какое принимает кукушка в воспитании своих кукушат.

У армян есть мудрое пожелание к супругам состариться на одной подушке. Лет еще тридцать, я думаю, мы не будем стареть. Умрем молодыми на одной подушке. Причем в один день…

Армяне – те же евреи, но подешевле

Уже почти год я искал работу, уволившись из Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, где восемь лет прослужил в отделе библиографии и книговедения. Параллельно писал диссертацию на тему «Научное наследие Н. М. Карамзина в оценке американской историографии». Но так и не дописал. Помешали Чубайс с Гайдаром, отпустившие цены то ли в 1992, то ли 1993 году. Мое и так скромное жалованье младшего научного сотрудника стало еще более скромным. Его еле хватало на оплату проезда на службу и обратно.

Я стал искать работу, резонно полагая, что мой какой-никакой английский позволит найти приличное место, допустим, в иностранной компании. Их в Питере к тому времени было предостаточно: всякие там Джонсоны с Джонсонами, Проктеры с Гэмблами, Хьюлетты с Паккардами. Почти не задумываясь, я выбрал маркетинг. Ну, во-первых, я гуманитарий. А маркетинг, как ни крути, гуманитарная дисциплина.

Первое, что я сделал, это написал резюме и разослал по разным рекрутинговым компаниям. Помог мне в этом однокурсник, работавший в финской компании по продаже каких-то там утеплителей. Надо

написать, говорил он, про солидный опыт и обязательно про компьютерную грамотность.

Про компьютерную грамотность, мол, знаю паскаль и бейсик, я соврал. А вся моя биография уместилась в несколько строк: родился в Тбилиси, закончил исторический факультет ЛГУ, по окончании которого был распределен в ПТУ № 29 преподавать обществоведение, но, получив через год прописку и койко-место в рабочем общежитии, полагавшиеся мне как молодому специалисту, тут же уволился и устроился в Публичку. По блату, разумеется. Научный руководитель моей диссертации Александр Львович Шапиро позвонил своему бывшему аспиранту Александру Якимовичу Дегтяреву, который в то время возглавлял отдел науки Ленинградского обкома КПСС, с просьбой позвонить Владимиру Николаевичу Зайцеву, директору библиотеки. Про блат, само собой, в резюме не писал – просто вспомнилось.

Однокурсник настоял также, чтоб фразу «владею английским со словарем», я заменил на «свободно владею английским». Зато я отстоял строчку про знание армянского и грузинского языков, которая, по его мнению, была бесполезной.

Спустя месяц мне позвонили из компании Business Link и пригласили заполнить анкету. Катя Неваляйнен, директор по работе с важными клиентами, красивая и совсем не конопатая для ингерманландки девушка, встретила меня в приемной и проводила в отдельную комнату. После заполнения анкеты и прохождения графологической экспертизы она поинтересовалась, знаю ли я что-нибудь о фирме «Сан-Франциско» и ее владельце Ярдове.

– Что-то читал про него в «Деловом Петербурге», – вспомнил я. – это тот, что открыл магазин на Васильевском?

– Точно, – сквозь тонкие очки улыбнулась строгая Екатерина. – Ярдов ищет менеджера по маркетингу для будущей сети магазинов. Но хочу вас предупредить: Ярдов – нетипичный бизнесмен. Не то чтобы агрессивный или невоспитанный, но молодой. Ему только двадцать четыре года. Все делает быстро, решения принимает мгновенно и не терпит, когда возражают ему. Вам это интересно?

Мне была интересна любая работа от трехсот долларов (я заранее просчитал свой физиологический минимум), а здесь обещали аж восемьсот. Сопливым апрельским утром я направился в офис «Сан-Франциско» на собеседование.

Офис располагался в полуподвальном помещении и был выкрашен в желто-зеленый цвет. Охранник провел меня в комнату переговоров. Пока я разглядывал образцы продукции, выставленные по периметру, в переговорную вбежал высокий, под два метра детина в ярко-синем костюме с изображением медузы Горгоны на галстуке. Не здороваясь, он развалился на стуле и стал монотонно раскачиваться, вперившись в меня изучающим взглядом:

– Давай рассказывай, что такое маркетинг!

Сомнений не было, это был Ярдов. Именно так его описала Катя – молниеносный, мощный, бесцеремонный. Пока я вспоминал определение маркетинга по Котлеру, заученное накануне, Ярдов, не дожидаясь ответа, продолжил:

– Маркетинг – это сила! Я был в Штатах, там рулит маркетинг! И у меня должен быть маркетинг. Рассказывай!

– Э-э-это вид человеческой деятельности, направленной на удовлетворение нужд и потребностей посредством обмена. – Я стал пересказывать Котлера, имея привычку вращать в руках карандаш или ручку. На этот раз была ручка BIC. Ее и вращал, то возвращая в пластиковую кружку в центре стола, то доставая обратно.

– Мы получили эксклюзивные права на Bang & Olufsen. Будем открывать закрытый бутик с эксклюзивным сервисом и доступом по спецприглашениям. Круче, чем в Москве! С чего начнешь раскрутку?