Между льдом и пламенем, или Как сварить хорошее зелье
Шрифт:
Должно быть, блаженство, испытываемое мной при соприкосновении голой кожи с ворсом ковра, отразилось на лице, так как спустя какое-то время ректор все же язвительно процедил:
– И как? Нравится вам ковер?
Довольно кивнула.
– Да, замечательный! – восторженно произнесла и подняла глаза к дракону. Ой! Снова шмыгнула носом и побледнела. Его тяжелый немигающий взгляд не предвещал мне ничего хорошего. Да еще этот измененный зрачок, свидетельствующий о лютом бешенстве. Опустила глаза – но до чего мягкий все же ковер! Наверное, стоит просто баснословно,
– Вы просто поразительный образец рассеянности, адептка Фави, – припечатал мужчина. – Расскажете мне, чем же таким чудесным вы разнесли мою академию в этот раз?
Уже было восторженно вскинулась, готовая поделиться результатами эксперимента, но потом снова вспомнила про страстоцвет. Досадливо поморщилась. Нет, лучше молчать.
– И что же вы молчите, адептка? Не делитесь своими открытиями? Опять протащили на территорию какой-то запрещенный ингредиент? Что было в этот раз? – сложил руки на столешницу ректор Девьер, явно готовый внимать мне, но я упрямо молчала.
Ни за что не сознаюсь! Пусть хоть пытает! Поджала губы, отворачиваясь и сверля взглядом высокий стеллаж с книгами, перечитывая снова и снова уже зазубренные назубок названия: «Энциклопедия трав», «Лекарские отвары», «Магия стихий», «Особенности полетов на драконе»…
– Давайте я вам помогу, – елейным, но оттого не менее язвительным голосом продолжил мужчина. – Вместе подумаем, что могло бы вызвать такую реакцию, или мне перечислить? – Я молчала. – Значит, перечислим! Итак. Чешуя зеленой вьеры, корень златодуба, стебель росины, лист страстоцвета… – Мое лицо дрогнуло. Мужчина закашлялся. – Адептка! – удивленно, но вместе с тем и как-то подозрительно восхищенно воскликнул дракон. – Вы протащили в мою академию лист страстоцвета?!
Сморщилась, но промолчала. Ничем хорошим это для меня не кончится.
– Я даже спрашивать не буду, как вам это удалось, – неожиданно открестился мужчина, – просто вызову вашего отца, и пусть он с вами разбирается! – Ректор взял чистую бумагу со стола и что-то быстро черканул на ней стилусом. С вожделением проследила за его движениями, завидуя ровным строчкам без клякс и размазни. Миг – и бумага исчезла в почтампе, стоящем прямо на столе рядом, должном доставить послание моему отцу в считаные мгновения. Да еще и среди ночи…
Зная папочку и близость нашего дома к академии, я не сомневалась, что он будет тут максимум через полчаса. Ну я и влипла!
Как и ожидала, ор был знатный.
– Я пятый раз уже в академии, Мелания! Пятый! – вопил отец, не прекращая распекать меня на все лады под одобрительным взглядом виновника торжества – ректора Столичной академии магии Винсента Девьера. – И все пять раз меня вызывают только потому, что ты что-то разнесла!
Виновато опустила взгляд, прекрасно понимая, что да, надо было чуть осторожнее. Наверное, добавить не весь черенокстрастоцвета, а только частичку.
– Мелания! Да сколько же можно?! – возмущался папенька, меряя ректорский кабинет шагами, приминая великолепный ворс ковра. С сожалением
Удивленно вскинулась.
– Но на мне же защита! Ты сам попросил придворного мага ее поставить! Ничего со мной не может случиться!
Папенька, поняв, что начал давить не в то место, резко замолчал и поморщился.
– Да я уже сто раз пожалел, что поставил ее на тебя. Возможно, ты была бы более осторожна, если бы ее не было, и обошлось бы без таких разрушений! Пятый раз, Мелания! – снова завел он старую пластинку.
– Но в этот раз даже стены не пострадали! – попыталась оправдаться.
Отец взвыл.
– Зато ты пострадала! Посмотри на себя! – повернул он меня к высокому зеркалу, находящемуся в дальнем углу кабинета. – Синие волосы, платье все подпалинах, а это что? – обеспокоенно нахмурился папенька. – Мелания, это кровь! – Мне указали на уже практически совсем не болящую руку.
Пожала плечами. Подумаешь.
– Должно быть, осколок попал.
Достала из высокой прически хитро заколотый пинцет и под неодобрительными взглядами мужчин вытащила крошечный осколок. Обработала рану всегда носимым с собой зельем, усиливающим заживление.
– Зря я позволил тебе самой заказывать платья у модистки, – прокомментировал отец, увидев, сколько дополнительных карманов у меня имеется. Ректор же тихо что-то там хрюкнул себе в кулак. Он что, ржет надо мной? Удивленно моргнула, совершенно не понимая, что тут может быть смешного. – А ну вытаскивай все! – Грозный рык заставил мои плечи дрогнуть.
Обиженно насупилась, снова переключая все внимание на отца.
– Не буду! – Сложила руки на груди и нахмурилась.
– Вытаскивай, я сказал! – поистине громко закричал он, зло сужая глаза. В его голосе тихим обещанием расправы проскользнула угроза.
Тихо фыркнула, но с таким отцом лучше действительно не шутить, так что подошла к ректорскому столу и начала аккуратно ставить на него скляночки и флакончики, пинцеты, маленькие горелки, сушеные травы.
По мере возрастания самых необходимых вещей на столе ректора глаза отца почему-то становились все несчастнее и несчастнее, а улыбка ректора все шире и шире. Наконец, когда я, обиженно поджав губы, выложила последний ингредиент для простейшего сонного зелья, ректор не выдержал:
– Я сочувствую вам, мистер Фави, но все равно должен сообщить. – Он величественно встал из-за стола, все же скрывая улыбку и становясь снова серьезным. С сожалением проследила за тем, как его подъем всколыхнул бумаги на столе и магический стилус покатился, с тихим стуком падая на пол. А я бы такое сокровище холила и лелеяла! – За этот год мы уже исчерпали все резервы по восстановлению стен академии после вашей… деятельной дочери, так что, если до конца года она разнесет еще что-нибудь – хоть самую малость! – я переведу ее на домашнее обучение, и это уже будет ваша головная боль!