Между мирами
Шрифт:
Парень недоумевающе молчал, вцепившись в свою кружку двумя руками и несколько испуганно смотрел на тетю Веру, никогда ранее не заводящую разговоры о смерти. Здесь, в наполненном весенним солнцем кабинете, ее слова звучали более, чем неуместно.
– Я вижу ты не совсем понимаешь о чем я толкую, мальчик...
– грустно произнесла тетя и тяжело вздохнула. Флэйку вдруг показалось, что сейчас она выглядит на все свои 200 с лишним лет.
– Сколько живут фисы, Флэйк? Лет 500-600? А ты знаешь какова среднестатистическая продолжительность жизни обычного
Женщина видела, что в потемневших глазах парня мелькнуло понимание. Он весь напрягся, пальцы сильнее вцепились в чашку, угрожая раздавить ее. Но она жестоко решила добить его:
– 70 лет, мальчик. Не спорю, быть может Ярослава проживет дольше, быть может она даже доживет до 100, но подумай фисы в этом возрасте только становятся совершеннолетними...
– Ну и что!
– зло выкрикнул Флэйк, но женщина видела, что в его глазах плещется расстерянность и страх.
– Пойми, я не хочу вам зла и не собираюсь отговаривать... от чего бы то ни было... Я бы вообще не стала заводить этот разговор, если бы не видела насколько глубоко зашли ваши чувства... Просто я хочу, чтобы Яра была счастлива... с семьей, с детьми... а не медленно чахла от непонимания. И я хочу, чтобы был счастлив ты. Подумай, у тебя впереди 500 лет жизни, у Яры - всего 50. Отпусти ее...
– Я не могу, - с болью в голосе прошептал Флэйк, вдруг осознав, что даже не сказал девушке, как сильно он ее любит... И он ни за что не отпустит ее... никогда...
В дверь постучали и она тут же распахнулась явив, немного взбудораженную после разговора с директором, Ярославу. Она кисло улыбнулась Вере Петровне, хотя и старалась, чтобы улыбка вышла милой, и кивнула Флэйку.
– Мы можем идти?
– полувопросительно произнесла она.
– Я уже уволилась...
– в голосе ее мелькнуло сомнение, словно девушка была неуверена, что поступает правильно.
– Да, конечно, - вздохнула зам. директора с грустью глядя на них, но тут же справилась с собой, вновь став строгим преподавателем.
– Флэйк, постарайся держать себя в руках, чтобы ни мне, ни, тем более, Ярославе не было стыдно за тебя.
Фис мотнул головой в знак согласия, и поспешил покинуть помещение, в котором, как ему казалось, было нечем дышать.
В молчании они добрались до учительской. Также молча, думая каждый о своем, забрали одежду и некоторые личные вещи Ярославы, покинули учебное заведение. И лишь отойдя от школы, стоя под высокими, еще голыми тополями одновременно с облегчением вздохнули. Посмотрели друг другу в глаза и рассмеялись, отпуская страх и неуверенность, прогоняя их далеко-далеко.
Повинуясь порыву, Флэйк подхватил девушку на руки и закружил, испытывая ни с чем не сравнимое счастье, глядя в ее искрящиеся смехом глаза. А потом он прижал, уже икающую от смеха девушку к себе, вдохнул ставший родным ее аромат и прикоснулся к ее губам в легком нежном поцелуе.
– Я тебя люблю, - сказал Флэйк серьезно, заглядывая в любимые светло-зеленые глаза.
–
А потом они долго целовались стоя на весеннем ветру, зная, что никому не отдадут друг друга. Никогда.
***
В небольшой немного тесной от толпившегося здесь народа гримерке "Авангарда", Яра и Флэйк оказались за полтора часа до концерта. Девушку трясло и стараясь скрыть свое состояние, она медленно бродила по помещению внимательно рассматривая находящиеся здесь предметы. Над Флэйком уже склонилась молоденькая девушка, представившаяся Яре как Даяна, нанося на лицо парня черно-красный узор и все время одергивая парня, чтобы тот не болтал, так что, в конце концов, ему пришлось заткнуться, оставив Яру наедине со своими мыслями. Некоторое время она наблюдала за работой Даяны, но потом в помещение влетел беспокойный молодой человек, которого Ярослава видела вчера на репетиции, но имя не запомнила. Она только знала, что это кто-то вроде имиджмейкера. Он недовольно что-то буркнул Даяне, после чего вручил Ярославе "костюм" и обувь для выступления и некоторое время она была занята, пытаясь его натянуть. С удивлением отметив, что одежда, словно по ней шита, Яра все же чувствовала себя не слишком уверенно в обтягивающих черных шортах - к счастью, не коротких, а достающих почти до колен, и высоких также черных ботинках, которые бабушка Ярославы называла не иначе, как "говнодавы". Сверху предлагалось одеть свободную черную майку с непонятным бело-красным рисунком.
С удивлением обнаружив, что выглядит в подобном наряде вполне сносно, Яра продолжила экскурсию по гримерке, целенаправленно двигаясь к давно замеченному ею темно-рыжему плюшевому щенку, вольготно расположившемуся на спинке дивана. Она уже протянула руку, чтобы взять и рассмотреть его поближе, когда за спиной ее возник уже разукрашенный Флэйк.
– Я бы не стал его трогать, если ты, конечно, не хочешь довести Артема до истерики, - со смешком произнес он, притягивая девушку к себе за талию.
Яра удивленно посмотрела на парня, глазами спрашивая не шутит ли он. Флэйк кивнул головой, подтверждая, что его слова вполне серьезны.
– И что же такого особенного в этой игрушке?
– с интересом разглядывая собаку, но уже не предпринимая попыток дотронуться до нее, спросила Ярослава.
– О, - парень закатил глаза, - это давняя история.
– Связанная с девушкой?
– любопытство Яры росло с геометрической прогрессией.
– С девушкой, - согласился желтоглазый. И тихо зашептал Яре на ушко: - Но я тебе ее расскажу, как-нибудь в другой раз, потому что Алар нас сейчас придушит, если ты не отправишься к Даяне, а я не одену очередной выкидыш его дизайнерской мысли.
Нехотя отлепившись от молодого человека, Яра поплелась к девушке-гримеру. Она уселась в кресло и замерла, позволяя Даяне творить без помех. Правда сама гримерша оказалась весьма общительной дамой и была не прочь поболтать.