Между нами, девочками
Шрифт:
И тут до меня начало доходить, что сестра-то действительно выходит замуж. И передо мной стояла уже не родная и близкая мне Наташка, а чужая молодая женщина. И вот в этот момент я ее теряю. Мою единственную и самую любимую. Ужас, ужас, я была уже готова обещать ей, что никогда, никогда не буду больше обзываться и гадости всякие маленькие тоже не буду делать, только бы она не исчезала из нашей с ней общей жизни. Видимо, все эти мысли мгновенно проявились на моем лице.
– Елена, немедленно прекрати на меня так смотреть, а то я сама сейчас расплачусь!
–
Мы обнимаемся все втроем. Господи, как же хорошо, что у меня есть старшая сестра.
Наталья меня всегда понимала с полувзгляда. Я всегда называла это синдромом старшей сестры. Не знаю, чего тут было больше – любви или желания вырастить из меня человека, – но равнодушной она никогда не была. И закладывала она меня перед родителями тоже не по злому умыслу, а чтобы со мной чего не случилось. И вот ведь уже в 9-м классе учусь, и пока со мной ничего и не случилось. Может, даже благодаря ей. А может, и нет. Поскольку я в этом уверена до конца не была никогда, я ее закладывала всегда исключительно из вредности.
Наутро начали съезжаться гости. Первой приехала наша троюродная сестра Нинка из Киева. Она Натальина ровесница, ей тоже 22 года, и совершенно она мировая девчонка. Свесившись из окна 7-го этажа, мы узнаем Нинку издалека по огромной коробке «Киевского» торта. Уж как она при всеобщем дефиците умудряется его доставать, я не знаю, но в Москву без торта она не приезжает никогда. Мы с Наташкой визжим от восторга.
– Нинка, ура, быстро давайте чай пить.
– А тебе-то куда?! Ты в свадебное платье не влезешь! Ты теперь сиди на голодном пайке! Все нам с Нинкой достанется!
– А это кто вчера плакал, что я замуж выхожу?!
– Это у меня настроение было такое, лирическое. А сегодня, смотри, утро еще, а уже Нина с тортом, там, глядишь, еще кто с какими подарками подвалит. В общем, я расстраиваться передумала. Так и быть, выходи замуж, благословляю!
– Вот, Нин, представляешь, как живу, – вмешалась мама, – всю жизнь между двух огней.
– Да, ладно, тетя Тамара, что я их, не знаю что ли, это же они только так, а попробуй их разлучи. Я думаю, за сутки ничего не случится: давай, Наташ, налегай. Если что, уж как-нибудь платье на тебе застегнем. Когда, кстати, твои будущие родственники-то приезжают?
– В обед поезд приходит, с Витей пойдем на вокзал встречать. Боюсь страшно. Представляешь, а вдруг я им не понравлюсь?
– А вдруг они тебе не понравятся, не боишься? Нашла о чем переживать! Пусть радуются. Они сами откуда? Из Томска! А ты откуда? Из Москвы.
Вот если бы Витя на какой-нибудь клуше их местной женился, я думаю, она бы им могла не понравиться, а ты у нас хоть куда. И с высшим образованием, и красавица.
– Да, да и с сестрой еще, – влезаю я.
– Ну это-то не самое главное достоинство, – шикает на меня Наталья.
– В чем пойдешь-то? – Нинка смотрит в корень.
Наталья гордо выносит подготовленный наряд. Мы обе ждем, когда Нина начнет восхищаться.
– Вы что, обе с ума посходили? Зачем же родителей сразу-то добивать? Еще успеете. Невеста должна быть скромной. У тебя, Наталья, хоть фотографии их есть? Как они хоть выглядят?
– Откуда? Хотя… Подожди, неделю назад Витин брат Сережа женился. Витя со свадьбы фотографии привозил.
– Тащи, наверняка там родители имеются.
Имелись не только родители, но и абсолютно все родственники. Мы почему-то особо с Наташкой эту фотографию не рассматривали. Ну то есть с той стороны, что там у них носить принято, чтобы нам в грязь лицом не ударить.
– Ну вот вам прямо руководство к действию, – обрадовалась Нинка, – платьишки пряменькие, коленочки прикрывают, на ногах босоножки, и, главное, все в носочках. Что-то невеста только не в носочках. Все вам ясно? Ленка, носочки в доме есть?
– Ну если только папины…
– Папины, боюсь, не подойдут. Это будет странно – Наташка в дяди Колиных черных носках и в босоножках на платформе.
– Ну вас! – не выдержала моя сестра. И вообще через час из дома выходить, а мне еще ногти красить.
– Вот, Елена, – не унималась Нина, – будешь замуж выходить, со старшей сестры пример не бери.
– А я с нее и сейчас пример не беру!
– Нет, ну вы только послушайте?! Ногти она красить пошла. Ты лучше пирог пойди испеки, собственными руками. Пусть они увидят, какая ты у нас рукодельница!
– Нин, а ты не знаешь? Она у нас не рукодельница, ее вообще к плите подпускать нельзя, так что не будем людей обманывать, что есть, то есть, иди, Наташа, крась ногти! Пусть твои родственнички все поймут сразу на вокзале, – радовалась я.
– Ну давайте я пирог испеку, а ты, Наталья, его прямо на вокзал отвезешь, поклонишься им у вагона с хлебом-солью! – подхватывала Нина.
– Могу я пирог нести, могу даже поклониться. Наташ, хочешь? – мы с Нинкой никак не могли остановиться. Наташке, по-моему, уже было не до смеха. Она изо всех сил старалась накрасить ногти как можно ровнее. Наверное, она думала, от этого что-нибудь будет зависеть.
– Елена, сколько можно висеть на окне, вывалишься?!
– По времени уже вроде должны приехать. Надо же посмотреть, как пойдут, кто впереди, кто сзади. Что-то опаздывают. Может, Наташа им так не понравилась, что даже из вагона решили не выходить? Нин, как думаешь?
– Я так не думаю.
– Идут! Идут!
– Ну и что, как?
– Ничего, вроде не хромают!
– Елена, марш в свою комнату, и не вздумай свои шуточки на людей выплескивать, – мама оттащила меня от окна и побежала открывать дверь дорогим гостям.