Между нами океан
Шрифт:
– Знаешь, тебе бы повзрослеть. Я тебе не изменяю. Я всегда был с тобой: и в хорошие времена, и когда… когда… – запнулся Дима.
– Не надо, не надо вспоминать! – попросила Рита.
– Я и сейчас рядом. Просто работаю и учусь. Ты не представляешь, как это тяжело. Может, тоже попробуешь жить самостоятельно? Тебя обеспечивает отец, но это не может продолжаться вечно, к тому же ты сама видела, как он плох. Когда ты в последний раз ему звонила? – Дима выжидательно смотрел на девушку. Его вопрос не был риторическим, он переживал и хотел знать ответ.
– Я… я не помню. – Она замялась и опустила глаза, сгорая от стыда.
– Вот
«Господи, неужели обязательно надо отвечать?!» – подумала Рита, взглянув на парня. Он сверлили ее взглядом и ждал. Ответ был нужен не ему, а ей.
– Понимаю, – подавленно произнесла девушка.
– Найди работу или любое другое занятие, ты цепляешься ко мне с глупой ревностью просто потому, что у тебя слишком много свободного времени. – Это был не вопрос, но Дима опять замолчал, ожидая реакции.
– Хорошо, – Рита совсем сдалась.
– Я знаю, что подолгу не звоню и не приезжаю, но ты не представляешь, как выматывает этот график. Даже если я и хотел бы изменить, у меня просто не нашлось бы ни времени, ни сил. – Дима говорил так искренне, что Рита не сдержала улыбку. Дима улыбнулся в ответ. – Мне пора работать, я не могу здесь сидеть. Ты надолго?
– Не знаю. – Вместо ожидаемых извинений молодой человек вывалил на Риту кучу претензий, и она знала, что ответить и как себя вести. Уехать домой? – А ты не хочешь ко мне?
Дима глянул на часы – в отличие от Ритиных они показывали точное время – и улыбнулся.
– Я заканчиваю в десять, если хочешь, дождись меня, и поедем вместе. – Она кивнула, настроение заметно поднялось. Дима пошел обратно к бару. Но Рита тут же вскочила, окликнула его и подошла. Они стояли посреди зала, между столиками. Никто не обращал на них внимания, ни студенты, потягивающие темное пиво, ни целующиеся парочки с маленькими свечками на столах.
– А что насчет той официантки? – Маргарита перевела взгляд на тощую девочку в фартуке. Дима посмотрел в ее сторону. – Мне придется весь вечер наблюдать, как она к тебе липнет?
Парень резко приблизился к Рите, схватил за талию и ловким движением наклонил, поддерживая за спину, как будто решил станцевать танго. Он решительно накрыл ее губы своими. Поцелуй получился страстный. Рита отчетливо услышала восхищенные вздохи девушек и понадеялась, что официантка тоже все видит.
Обратно все ехали молча. Таня – на переднем сиденье, а Рита с Димой, обнявшись, устроились сзади. Рита закрыла глаза и не взглянула в окно, даже когда машина доехала до моста. А в свете фонарей он был особенно прекрасен. Желтые прожекторы заливали все вокруг, их лучи отражались в воде, оставляя блики на поверхности.
Уткнувшись лицом парню в грудь, Рита погрузилась в свои мысли, обдумывая сегодняшний вечер. Она десятки раз прокручивала в голове слова о собственной незрелости и глупости. Дважды ее ставили на место, отрезвляя и разрушая те барьеры, которыми она ото всех отгородилась. Неужели она действительно такая? Рита крепко зажмурилась, ей не хотелось об этом думать.
Таня вышла у своей остановки, а ребята быстро доехали до дома. Рита, как всегда, на скорую руку приготовила что-то из морозилки, они перекусили и устроились на кровати. Дима пытался поговорить, но Рита была против.
Разбирать прошлое, обсуждать настоящее и строить планы на будущее –
В полночь Дима уснул, а она лежала рядом, повернувшись на бок, и в полной темноте слушала тиканье часов. Впервые за все время она осознала, что ей неудобно. Его плечо казалось слишком острым, тело – слишком прямым, объятия – слишком жаркими. Она повернулась на другой бок, чтобы занять любимую позу младенца, но колени уперлись в стену. Дима повернулся к ней и крепко прижал к себе. Где-то она слышала, что эту позу называют «большая и маленькая ложка», тогда это показалось ей забавным, но сейчас она не понимала, чему тут умиляться. Ровное дыхание парня щекотало шею, и Рите стало вовсе неудобно.
Спустя несколько долгих минут она услышала знакомое «дилинь». Она знала, кто это. Аккуратно выскользнув из кровати, девушка на ощупь нашла телефон.
Ты куда-то пропала. Я успел соскучиться по тебе и нашим разговорам. Ты, наверное, уже спишь, а мне пора бежать на занятия. Но через несколько часов над твоим берегом океана взойдет солнце, и тогда, надеюсь, ты мне ответишь.
Рита тяжело вздохнула и прижала телефон к груди. Сердце больно билось о ребра. Она чувствовала себя так, будто только что изменила. Но не Диме, а Энтони. Как если бы виртуальное общение стало реальным, а сон – явью.
Рита взяла ежедневник – последний раз она записывала туда расписание экзаменов, нашла нужную дату и составила список дел на завтра:
1. Расстаться с Димой.
2. Рассказать правду Энтони.
3. Позвонить отцу.
После этого она не стала возвращаться в постель к Диме и пошла в родительскую спальню. Здесь все было так, как почти год назад, в день смерти мамы. Они с отцом не смогли убрать ее вещи, даже журналы и косметика лежали так, как она их оставила. Рита иногда смахивала пыль, но снова складывала все обратно. Девушка легла на мягкий матрас, и он бесшумно прогнулся под ее весом, повторяя изгибы тела, обволакивая и обнимая. Рита накинула на себя угол покрывала, холодный атлас коснулся кожи. Ей на миг показалось, что она снова в объятьях матери. Вдохнув запах пыльного постельного белья, которое еще хранило аромат родного человека, она незаметно уснула.
13
Рита лежала в постели второй день. Горло кольцом охватила боль, нос распух и покраснел от насморка, но температура наконец начала падать.
Болела она редко, но каждый раз паниковала. Она боялась, что это может быть что-нибудь серьезное: рак, волчанка или Эбола. Последнее казалось страшнее всего. Мысленно она делала ставки, через сколько недель ее тело обнаружат.
Раньше Риту никогда не посещали такие мысли. Во время болезни девушку заботливо выхаживала мама: варила куриный бульон, приносила таблетки на ладони. Рита даже не знала, что это за лекарства, и просто покорно их принимала. Мама всегда понимала, когда надо сбивать температуру, а когда лучше переждать. Ее присутствие и большая теплая рука на лбу давали облегчение и спокойствие. А когда болезнь отступала, Рита просила маму сварить яйца всмятку. После нескольких дней на бульоне и морсе эта еда была самой вкусной. И для матери это было неизменным признаком того, что дочь начинала поправляться.