Между нами война

Марика Ани

— Хватит, — прервала меня Мира, выставив ладонь, и глубоко дыша. — Мы всё узнаем, преодолеем. А сейчас мне пора.

— Ты не отступишься от меня даже после всего, что я рассказал? — надежда пульсировала в сердце, глупая, невероятная..

— Хокай, я же тебе уже сказала там, в таверне.

Облегчение было невыносимо огромным. Мои плечи даже расправились, скинув тяжесть груза, и я начал нормально дышать.

— Зачем тебе модистки? — придержал её, прижимая к себе.

— Свадьба у меня завтра, — улыбнулась Мира.

— С кем? — не понял, какая свадьба?

Когда это она успела?

— С Велгардом, — ответила девушка и выбралась из моих объятий.

— Нет, погоди! — перехватил её и вновь опрокинул на кровать, — а я?

— А ты убежал, и свои сто шагов обнулил, — хмыкнула моя птичка.

— Ну что ж, тогда я не выпущу тебя, пока мы снова не наверстаем эти шаги…

Я закрыл её рот яростным поцелуем. Показывая Мирославе всю силу своей тоски по ней. Я пил её стоны и ласкал языком ее рот. Покусывал губы и тут же зализывал их. Она сопротивлялась, боролась со мной, пыталась отпихнуть, но всё же сдалась под моим напором, потянулась, сильно сжала мои волосы на затылке и укусила за губу, вырывая рык.

Я переключился на её шейку, ласково лизнул кожу там, где неистово бьётся жилка. Мира задышала чаще, поддаваясь вперёд. Её шаловливые руки стянули через голову мою футболку и ногти впились мне в плечи. Я переключился ниже, целуя ключицу, снимая параллельно с неё мою футболку, чтобы добраться до груди.

Ммм, какая же она сладкая, моя птичка, как сладостно изгибается, подставляя вершинки розовых сосков, чтобы я приласкал их пальцами. Облизываю один, сдавливаю губами, посасываю, слыша тихие стоны.

Завёлся, как мальчишка, с трудом сдерживаясь, чтобы не набросится на свою пару, не овладеть, не напугать. Малышка всё громче стонет и царапает меня, оставляя красные борозды, но лёгкая боль от остреньких ногтей помогает удержать контроль, не сорваться.

— Хокай, — выдыхает страстно Мира. Я отрываюсь от груди и смотрю в её затуманенные возбуждением глаза, запуская руку в трусики и отслеживая реакцию.

Малышка тут же выгибается, раскрываясь для меня. Она совершенно мокрая, палец с лёгкостью скользит между её лепестков, и я проникаю в нее, вырывая ещё один стон, от которого окончательно рвёт башню. Я накидываюсь на её губы в очередном жадном поцелуе. Она кусает меня до крови, перепачкав свои губы мной, пока я тараню её пальцами, массируя большим пальцем клитор.

— Кончи для меня, — шепчу ей в губы, отстраняясь. Она ёрзает и закрывает глаза, пытаясь как можно крепче сжать ножки, но я не даю.

— Открой глаза, — командую.

Мирослава распахивает свои восхитительные глаза, в которых плещется страсть и желание. Я убыстряю свои движения, и через минуту она выкрикивает моё имя, судорожно сжимая своим лоном мои пальцы. Её накрывает освобождение, а я продлеваю её удовольствие, продолжая теперь уже нежные движение. Прохожусь лёгкими поцелуями по щеке, спускаюсь к губам, целую в уголок и прижимаю к себе.

Снимаю с моей птички безнадежно мокрые трусики, подношу к носу и вдыхаю ее аромат. Она краснеет и закрывает глаза.

— Ты пахнешь божественно, моя

любовь.

— Извращенец, — шепчет Мирослава, и сама тянется к моим губам.

Её ручка проходит по моей груди вниз, она нетерпеливо требует избавиться от брюк, поэтому молниеносно срываю с себя мешающую вещь, врываясь её в горячую влажную киску.

Она вскрикивает и закидывает на меня свои ножки.

Ох, какая же она восхитительная и тугая. Чуть привыкнув, начинаю двигаться внутри, с каждым толчком ощущая, как по нервам словно заряд молнии пробегает. Никогда такого не чувствовал, словно все нервные рецепторы сошли с ума, и меня сейчас просто разорвёт от избытка ощущений.

Боги, птичка, нельзя же быть такой..

Через несколько минут нас накрывает оргазм, я падаю на свою пару и, не в силах сдержаться, трансформируюсь, выпуская крылья, и укрывая нас. Она крепче обнимает меня за шею, мы даже дышим в унисон, громко, с надрывом.

— А вот и перья, которые я хотела общипать, — хрипло заговорила Мира, проводя рукой по моему крылу.

Я поднял голову и посмотрел в удивлении.

— Что, думал я забыла? — хихикнула Мира, и вырвала одно перо.

Я поморщился и приподнялся на вытянутых руках. В её руке перо засветилось и превратилось в серебряный кинжал, оцарапав нежную кожу пальцев.

— Ой, — Мира засунула большой палец в рот, предотвращая кровотечение, посасывая и причмокивая, и я снова завелся от картинки перед глазами, как она также сладко посасывает нечто другое.

Я всё ещё находился в девушке, поэтому она почувствовала моё возбуждение, округлила глаза и хлопнула по плечу.

— Извращенец! — неубедительно запротестовала малышка, убрала кинжал на тумбочку, и отпихнула меня.

Хмыкнул и перекатился с неё, увлекая к себе под бок.

— Твоя душенька довольна? — спросил я, посылая в её ладошку свет, и излечивая порезы.

— Если мы вдруг обеднеем, можно твои перья продавать как холодное оружие, — сказала она, целуя в губы.

— Не надо, как же я без них летать буду? Между прочим, их довольно сложно отрастить, — возразил я, пряча крылья от кровожадных пальцев моей женщины.

— Нам нужно попасть ко мне в комнату, и желательно одетыми, — вздохнув, произнесла Мира.

Я нехотя подчинился, выпустил её из объятий и поднялся, надевая брюки. Мира накинула на себя мою футболку и потянулась за бельём.

— Э, нет, птичка, это моё, — хмыкнул я, пряча трусики в карман брюк.

— Ты точно извращенец, — закатила глаза Мира, снова покраснев, — как я, по-твоему, пойду в таком виде?

— Очень просто, — подхватил её на руки и, выпустив крылья, закрыл её.

— Только не попадись моим на глаза, особенно маме или Мирону, — попросила умоляюще.

— Меня двадцать лет поймать не могли, думаешь, не скроюсь во дворце дракона? — усмехнулся я.

— Ты мою мать не знаешь, — вздохнула птичка, укладывая голову на мою грудь и целуя ее.

— Не бойся, меня не зря зовут неуловимым, — сказал я, выходя из комнаты, и тут же сталкиваясь с будущей тёщей, — Твою мать.