Между нами
Шрифт:
Я очнулась в стерильной комнате. Ко мне почти сразу пришел врач и рассказал, что ребенка больше нет.
Доктор сообщил, что я молодая и здоровая, а моя замершая беременность – это не приговор.
– Все будет хорошо, Надя. Повезло, что Денис Сергеевич сразу привез вас к нам. На скорой могли потерять время в пути и формальностях. Мы успели вовремя. Отдыхайте сейчас. Вам нужно восстановиться.
– Спасибо, – ответила я бесцветным голосом.
– Я провожу к вам Дениса Сергеевича.
Он
Очевидно, Майоров привез меня в частную клинику, где не действуют больничные законы изоляции.
Повезло, блин.
Денис вошел в палату и присел на стул возле кровати. Я сжала губы, изо всех сил старалась не плакать.
– Надя, я так испугался. Ты как?
Я посмотрела на него из-под бровей. Как я? Она еще спрашивает.
– Болит? – задал Денис второй идиотский вопрос.
Я пожала плечами, снова не находя слов.
Слезинки все-таки покатились по моим щекам. Денис взял меня за руку, сжал ее и продолжил добивать жалостью.
– Это ужасно, малышка. Но главное, что ты в порядке. Доктор сказал, у тебя началось опасное кровотечение. Мы приехали вовремя. Каждая минута была на счету.
– Ты уехал с вечеринки. Прости, что испортила праздник, – проговорила я, взяв себя в руки.
– Ну какой праздник, Надя…
– Никакой, – покивала я.
Я забрала у него руку, сунула ее под одеяло.
Денис сидел, склонив голову, молчал.
– Я верну тебе деньги за клинику. За все…
– Не надо мне денег, Надя! – Денис вскочил с табуретки. – Зачем ты устраиваешь этот цирк?
Он повысил голос, и меня это взбодрило, как ни странно. Моя боль превратилась в злость.
– Цирк? Я устраиваю цирк? Правда, что ли? А может, это ты смешон в роли клоуна со слезками на припудренной роже?
– Я пытаюсь проявить сочувствие, – стал объяснять Денис.
Я подняла руку, не желая слушать эту чушь.
– Все, что в тебе проявилось настоящего, я уже видела в театре. Так что хватит меня жалеть и изображать скорбь, Майоров.
– Считаешь, я изображаю?
– Разве нет? От тебя за версту несет облегчением. Ты не хотел ребенка, и теперь его не будет.
Денис вернулся на табурет и сел слишком близко ко мне.
– Ты тоже не очень хотела становиться матерью в девятнадцать, Надя. Или я путаю? Мы оба не хотели ничего, кроме удовольствия той ночью.
– Да, конечно, – поспешила согласиться я. – Конечно. Все сложилось как нельзя лучше. Для нас. Безусловно.
Я дышала носом, стараясь не реветь снова. Слова Дениса вроде звучали честно и резонно. Я не имела права осуждать, но было так больно. Чертовски больно
Я хотела этого ребенка. Я хотела родить ребенка от Дениса Майорова.
Да, я захотела, когда уже забеременела.
Неужели при таких обстоятельствах можно обесценить любовь, которая уже родилась и жила во мне.
– Надя, – Денис взял меня за руку. – Пожалуйста. Я понимаю, как тебе сейчас плохо.
– Вот уж вряд ли, – фыркнула я.
Денис прикрыл глаза и сам отпустил мою руку. Он дернул уголком рта, выдавая раздражение.
– Я пытаюсь быть чутким, внимательным, – процедил он сквозь зубы.
– Не пытайся. У тебя скверно выходит.
Я, наверное, была к нему несправедлива. Но в данный момент у меня не хватало просветления и трезвости рассудка, чтобы оценить его старания.
– Знаешь, врач сказал, что беременность замирает, когда плод нежизнеспособен. Если бы он продолжал развитие, то, скорее всего, родился бы с патологией. Все к лучшему, Надя. Ты пока, возможно, не в состоянии это понять, но это к лучшему.
Я сжимала кулаки, пока он говорил. Меня трясло от возмущения и злобы.
К лучшему!
Он сказал: к лучшему!
– Пошел вон, – тихо проговорила я.
– Надя.
– Уйди! Пожалуйста, – взмолилась я. – Уйди и не возвращайся. Если все к лучшему, то я никогда не хочу тебя больше видеть, Майоров. Никогда!
Он встал у кровати, качнулся на пятках, вздохнул.
– Как прикажешь, – проговорил Денис и вышел из палаты.
Я повернулась на бок, накрылась одеялом и завыла в подушку.
Конечно, он ушел. Привык слушаться мамочку и свою близкую Марго. Майорову за счастье убраться и не видеть меня больше. Я ему одолжение сделала.
Кажется, во мне бурлили какие-то препараты, потому что через пару минут мне стало так одиноко, а потом страшно. Я одна в Москве, в платной клинике. Денис мог бросить меня тут с неоплаченными счетами. Что я тогда буду делать?
Что я в принципе теперь буду делать?
Ребенок, которого больше нет.
Квартира с Ниной пополам отменяется.
Все мои планы на будущее можно восстановить.
Родителям даже знать необязательно.
В словах Дениса, наверное, был смысл. Я не была готова к материнству. Почему же так больно перестать быть мамой?
Слезы высохли, и я не заметила, как задремала.
Проснулась от смски Нины.
Можно к тебе?
Я быстро ответила ей «да».
Нина вошла через пару минут.
– Ты была здесь? – спросила я.
– Да. Денис выгнал меня ночью. Сказал, что нет смысла нам обоим ночевать в коридоре. Ты спала после… той процедуры.