Между небом и асфальтом
Шрифт:
– Домой уже двинул, – подчеркнул Муха.
– Ну, Малый, ты подсуетил фрейлин. Кизяк, мама не горюй, – наехал я.
– А я что, обещал топ-моделей, – несколько обиженно бухнул Малыш.
– Да хули, на уши присел, «Укропа Помидоровича» исполнил, сейчас еще жди каких букетов. Такие вафельницы центровые. На конец, сто пудов, намотали. Надо в трипер-бар целиться. Ты долго, Малый, «ливер-то давил» (склонять к сексу) с этими колхозанками. «Алюры» галимые, не знаю за ваших, но моя… – при слове последнем меня аж перекосило и кишки перевернуло в животе.
– А что ты меня на горло берешь. Сам намазался на этот движняк половой, а сейчас предъявы состраиваешь.
– Ладно,
Забегая вперед, скажу, Муха будет бухать еще с неделю. Топить любовь в граненном.
– Я позже подтянусь, – отмазался сразу же я. Очень уж не терпелось к Ленке нагрянуть. Да и вину чувствовал. Ведь у тебя, читатель, признайся, бывает такое. Вот… угадал.
– Ты далеко, Денис? – недоверчиво спросил Муха.
Я не стал говорить ему, куда иду на самом деле.
– До Ферзя доскачу, за дачку Егору просканирую. Вы где, если что, будете?
– А то не знаешь.
– Понятно, подтянусь по любому.
Я Муху не обманул. Ферзя нашел, дал ему полный расклад по делу Шотландца. А он, оказывается, уже в теме за Егора. Кричит, что в данный момент пацан на сборке, завтра, край, послезавтра подымут в хату. Готовьте бандероль, перегоню без базара, ну и подсказал попутно, что там и как лучше зарядить, чтобы в порожняк не влетело. Я поблагодарил фельдшера, сказал ему…, что он, пожалуй, самый правильный и реальный парень от Аляски до Автралии, не исключая всю остальную часть суши, за моря и океаны я п… ть уже не стал.
Ленка, Леночка, девочка моя. Она встретила меня глазами на мокром месте. Жемчуг слез делал ее шикарные глаза алмазами немыслимой огранки, дикой, не свойственной другим.
– Я звонила тебе, где ты был? – Она всхлипнула вздернутым носиком и зарядила, чего я не ожидал, мягкую, даже пушистую пощечину, но потом зажгло.
– Лена, мы бухали с Мухой у нас на подвале. У него кикоз, понимаешь, вилы, – и я не спеша поведал ей о том мелированном комке волос в волосатой промежности.
Я не скрыл и за наш «скачок», знал, она не сдаст, моя девочка. Я гладил ее волосы и мне было лучше всех. «Как здорово, что ты меня любишь». Прижимая ее крепче, как бы боясь упустить, я прошептал, но мне показалось, что прозвучало это вселенски громко. Как три горы рухнули разом и похоронили под собой целую цивилизацию… А хотя бы и Атлантиду.
– Леночка, я люблю тебя, котенок, – казалось, она замурлыкала. – У меня есть деньги, пока много, пока есть.
Она, не отрывая головы от моей груди, посмотрела мне прямо в глаза. Векторы совпали с геометрической погрешностью. Я знал, у меня есть ее кредит доверия, и, закусив удила, я продолжил:
– Лена выходи за меня замуж.
– Мы поженимся?!
Не дав еще и перемолоть мне того, что я сам тут набуровил, выплеснула она. Я принял ее тон.
– Да, если ты не против. Мы закатим немереную вселенскую фантосмогорическую попойку и уедем в круиз. Посетим Египет, Грецию, Багамы, – хотел приклеить ко всему Мальдивы, но живо выбросил эту крамольную мысль. – Будем обедать только в ВИП, жить в пентхаусе.
Ее бархатный поцелуй вознес меня до самого космоса, туда к созвездию Кассиопеи, пролетая мимо всех мыслимых и немыслимых медведиц. А потом, потом я рухнул вниз к камням ущелья. Это они, эти камни засыпали те города и людей.
Дверь в подвал была не заперта. Я услышал знакомые голоса и запах чего-то жаренного. Знать, братья кашу варят, как там в той сказке. По мере приближения к «спорт-залу» я взял в рифму жаренный кумар.
Очень даже ничего, как сникерс выходит, только без шоколада. Пару тройку весел при грамотном раскладе будет достаточно. Тогда я вкинул четыре ложки. Муха пять. Вот бы сейчас пригласил меня к себе Андрюха Макаревич в программу «Смак». Могу себе представить вытянутые и перекошенные морды лица, телевизионных критиков, да и обычных обывателей, если бы я приготовил подобную кашу, а после мы бы ее с ведущим под шквал аплодисментов в студии слопали и таращило бы нас как собаку водолаза. Вот хохма, клянусь дрожжами.
В свое логическое священнодействие каша переходит часа через полтора два. Сидишь себе, в стиры (карты играть) шпиляешь, на котлы глаза не пилешь, а тут на тебе – приход, как расколбасит, что того пионера перед древком отрядного знамя. И бывает, не знаешь, как и обломаться, соскочить с этого кайфа, в отличие от шалушки, которую покурил, это нечто иное. Накурился, утомило больше ржать или тупить, на хавчик пробило, поел ништяков всяких, чаечком отполировал и отпустило, перебил кайф. А при каше нет… держи карман шире. Начинаешь охотиться на холодильник, на рога его поставишь, веслом машешь, что шлюмка переворачивается, а прет еще больше. Только, наверное, синька перекоцает кумар, да и то… Отпустило ближе к вечеру.
Я обещал быть у Ленки, но ватные ноги существенно понижали мои акции. Но все же я побрел, переставляя колеса, как Армстронг по Луне, если он, конечно, там был. Вот я-то был, это точно, а он…
– Ладно, братва, хай Гитлер! Завтра пересечемся, – полный оргазматрон.
Глава 7. Наливай, доченька
Потянулись серые будни. Утром работа (колпаки), вечером, а вечера я стал проводить все больше с Ленкой. Мы готовились к свадьбе. Я купил ей кольцо и заказал себе, дефилировали по магазинам, скупая все необходимое. В салоне бракосочетания подобрали Леночке шикарное платье. Она была великолепна, по неземному ослепительна, даже не знаю, как сказать. Говорят, жениху нельзя видеть невесту в подвенечном наряде раньше положенного, что к несчастью, но я видел, и хотел плевать на малахольные предрассудки.
Мы подали заявления. Я купил шампанское, и мы отпраздновали это событие.
Муха вышел из уразы, и от души был за меня рад. Родственникам говорить о нашем предстоящем мы не хотели, пока не будет все готово. Оставалось определиться с банкетным залом. Его мне посоветовал Санек. Его, Сашкин, старший брат являлся одним из активных членов ОПГ. Получали с барыг-кооператоров, выставляли свои станки (колпаки, лохотрон – лотерея). А также крышевали одного шустрого зверька Зазу. Тот Заза держал кафе с национальной кухней. Кафешка такая, ни хуя себе, нормальная, словом, не лоховская, серьезная. Как ты, наверное, читатель, догоняешь, аренда и возня поварская обошлась мне в дармовщину. Я только загнал свой харч, да и то частично. Балясину, ваксу. С машиной тоже определился. Сашкин братело сам намазался покатать нас на своей Бэхе. Мы должны были стать лучшими.