Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
– «Кадетского училища»?! Вы не шутите?
Улыбаюсь:
– Мы с вами не в ярмарочном балагане, Яков Александрович – а в мужском туалете, если Вы изволили заметить. А здесь не шутят! Конечно, такое название не прокатит, поэтому назовём училище как-нибудь иначе…
«Суворовское училище» тоже пока не подойдёт, ибо Александр Васильевич ныне в царских сатрапах числится – ведущим захватнические войны во славу русского великодержавного шовинизма, подавляющим национально-освободительные движения в Польше
– …«Чапаевским», к примеру, – уловив непонимание, поясняю, – это командир 25-й стрелковой дивизии красных, геройски погибшей в бою с уральскими казаками.
Слащёв молчит, а я спохватываюсь: ведь фильм «Чапаев» ещё не снят и, эта славная фамилия – мало кому о чём говорит, за пределами славного боевого пути этой воинской части. Потом, вспомнил многочисленные анекдоты про Василия Ивановича, Петьку и Анку и вообще зарубил это брэнд на корню:
– Пожалуй, лучше всего назвать такие учебные заведениями «Фрунзенскими».
Бывший белый генерал, оказывается – эту фамилию очень хорошо знал:
– Лучший красный полководец, хотя и не из военной касты! Пожалуй, за исключением Троцкого, чья «звезда» заметно склоняется к закату, это будет лучшим названием.
Ещё бы!
Я знаю гораздо больше Слащёва: назначенный в марте 1924 заместителем Льва Троцкого, в апреле того же года – Михаил Васильевич будет одновременно назначен Начальником штаба Красной Армии и Начальником Военной академии РККА. В январе же следующего – 1925 года, Фрунзе сменит Председателя Реввоенсовета СССР и Наркома по военным и морским делам, на его посту.
– Конечно же, Вы – со своей «кислотной» биографией, заведующим Фрунзенским начальным военным училищем не станете. Исключено!
Презрительно фыркает:
– Особенно то и не рвусь, так как эта должность – больше административно-хозяйственная.
Поправляю:
– Эта должность, тем более первого, а стало быть – образцового учебного заведения, несколько официозная – а носитель её у всех на виду. А вот должность скромного преподавателя тактики, так сказать – «серого кардинала»… Это как раз для Вас, Яков Александрович! Так каков будет ваш ответ?
Спустя буквально пару секунд:
– Надо хорошенько подумать.
– Вы думайте, хорошенько думайте… А я тем временем сделаю Вам ещё одно предложение.
Изумляется:
– Так, сказка ещё не кончилась?!
– Она никогда не кончится, ибо: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!».
«Скопиратить ещё и «Марш энтузиастов», что ли, – меж тем думаю-соображаю видя его недоумение, – или надо и совесть иметь?».
– Но сперва ещё один – «наводящий» вопрос, Яков Александрович. Вы имели дело с современными техническими орудиями ведения войны: танками, самолётами и автомобилями? И как часто?
У того, прямо-таки замаслились от приятных воспоминаний глазки:
– Конечно! Под Каховкой, где меня в последний раз тяжело контузило в голову, у меня была
– Как Вы оцениваете роль и значение танков на войне?
– Если танки придавались наиболее сильным и стойким частям, то они почти всегда производили действительно должный эффект. Первые красные части, заметив какие-то двигающиеся машины, не уяснили, по-видимому, их роль, но когда, несмотря на огонь, свободно преодолевая местные препятствия, танки врезались в неприятельское расположение и стали в полном смысле уничтожать красные цепи – разразилась полная паника…
Мне стало обидно за своих» и, с ехидной подковыркой спрашиваю:
– А если бы напротив – у вас не было бы танков, а у красных они б, имелись?
Удивлённо приподняв бровь:
– Откуда?
– Не важно…
Слащёв, не стал лукавить и честно признался:
– Тогда б, бежал я со своими орлами!
После небольшого замешательства, он продолжил:
– …Весть о появлении танков разнеслась среди большевистских войск и лишила их всякой сопротивляемости. Ещё издали, завидя танки, большевики немедленно очищали свои позиции и поспешно отходили.
Затем помрачнев:
– Но затем, произошло что-то невероятное. Красные научились воевать, а мы – разучились. Без должной поддержки решительной пехоты танковая атака на Каховском плацдарме провалилась… Но, меня там не было!
«Рассказывай, рассказывай! Было б, тебя там или не было, а всё равно – вам хорошенько б, там наваляли».
– Яков Александрович! Ане кажется Вам, что пехоту надо специально обучать, избавляя её от «танкобоязни»?
– …«Танкобоязни», говорите? – он как будто жевал это слово, пробуя его на вкус, – да! Мысль об этом меня посещала, бывало.
Введение перед войной «обкатку танками», совсем бы не помешала советской пехоте!
Перевожу разговор на другую тему:
– Ладно, с танками всё понятно. А авиация?
В глазах Слащёва вновь вспыхнули огоньки:
– В Юшуньском бою мне недоставало даже телеграфа для связи с собственными войсками… Зато, у меня имелось целых ШЕСТЬ(!!!) летательных аппаратов – заменивших мне всё. Лётчики летали на них непрестанно, донося о положении своих и неприятельских войск и, соответственно этому – я отдавал распоряжения, которые с аэроплана сбрасывались боевым участкам…
Почему-то, даже в самом конце Великой Отечественной Войны у армейских начальников не было под рукой своей собственной армейской авиации – которую можно хотя послать разведать, что там «за леском» творится. Всё надо было, чуть ли не через Генеральный штаб РККА согласовывать.