Между Сциллой и Харибдой
Шрифт:
— Потому что мне удалось попасть туда раньше, — пояснила я. — А потом провести Рауля.
— Донья, кто вы? — требовательно спросил Альварес. — Я уже чувствую себя идиотом, но, кажется, сейчас почувствую себя ещё большим.
— Донья? — непонимающе посмотрела Ракель.
— Я — герцогиня Эрилейская, — даже с некоторой гордостью ответила я.
— Вы потеряли Сиятельность? — чуть презрительно протянула Марсела.
— Если бы я потеряла Сиятельность, я бы не смогла пройти в Сиятельный корпус, — усмехнулась я. — Я под зельем, её маскирующим. И хотелось бы сразу прояснить
Похоже, Ракель не воспринимала меня как Сиятельную, потому что смотрела исключительно с восторгом. Похоже, в её глазах я была героиней. Марсела же хмурилась, словно я наступила на её любимую мозоль, и только приличие не позволяло принцессе об этом сказать.
— Почему вы идёте против своих? — спросила она.
— Потому что Сиятельность — зло, и если она не будет уничтожена, то будет уничтожен этот мир.
— О, так ты тоже против Сиятельных? — восторженно сказала Ракель.
— Не против Сиятельных, а против Сиятельности. Это разные вещи, — возразила я. — Мы не будем никого убивать. Более того, никто никогда не должен узнать, что мы приложили руку к спасению мира.
— Я одного не могу понять, — неожиданно сказала Марсела. — Зачем в это нужно было вовлекать пять человек? Лишние люди увеличивают вероятность утечки информации.
Ракель, на которую Марсела сейчас намекала, то ли не поняла этого, то ли решила не обращать внимания, и сказала:
— Легион тоже начинался с пяти. Пять — магическое число. У пентаграммы пять лучей, во главу каждого из которых должен встать надёжный человек.
— Не в этом дело, — опустил её на землю Рауль. — У Сиятельного корпуса есть Хранитель. Его условием было найти фамильярам пять хозяев.
— Фамильярам?
— Фамильярам?
— Фамильярам?
Три вопля прозвучали слаженно, и в них было столько недоверия и восторга одновременно, что не было ни малейшего сомнения: для этой троицы фамильяры были куда желанней и интересней, чем спасение мира. Спасение мира ещё неизвестно, получится ли, а шанс заиметь фамильяра — вот он.
— После этого мне дадут доступ в библиотеку.
— А нам? — сразу заинтересовался Альварес.
— А вам пока нет. Вы должны будете доказать полезность, — отрезал Рауль.
Сдаётся мне, принц хитрит и не хочет допускать соратников до книг, пока не изучит всё сам. Или опасается, что те будут шастать в Сиятельный корпус так часто, что рано или поздно нас демаскирует.
— И чем мы её будем доказывать?
— Для начала мы с тобой поездим по Теофрении и проведём ритуалы, уничтожающие свободных червей. Они требуют много магии. Причём это нужно как-то замаскировать. Чтобы не связали с магией и магами.
— Молебнами? — невозмутимо предложила Марсела. — Нужно наметить ключевые города, провести там молебны Двуединому по всем правилам, а параллельно, незаметно для общественности, — ваши ритуалы. Я прикрою. Кроме того, как мне кажется, тебе нужно взять вторую
Вот только мне показалось, что беспокоилась она совсем не о сплетнях, а о том, чтобы не оставлять нас с братом наедине.
— Согласен, — кивнул Рауль.
— И упор сделать на боевые заклинания, — внесла предложение Ракель, которую идея Марселы и согласие Рауля необычайно воодушевили.
— Это ещё зачем? — удивился Альварес.
— А вы думаете, ваши демоны так легко смирятся с тем, что их изгоняют? Это соседним государствам вы можете запудрить мозги своими молебнами, а демоны точно поймут, в чём опасность, и постараются её устранить, — поддержала я подругу. — И если не доберутся до вас, доберутся до нас.
— В этом есть некое рациональное зерно, — согласился Рауль. — Действительно, в ближайшее время сделаем упор на защитные и атакующие заклинания.
— А атакующие зачем? — удивился Альварес. — Сеньоритам нужна в первую очередь защита, остальное — излишне.
— Иногда лучшая защита — это нападение, — возразила я.
— Всё-таки для герцогини вы и ведёте себя, и выражаетесь весьма странно, — неожиданно отметила Марсела.
Похоже, я ей нравилась куда больше, когда была Катариной Кинтеро, личной ученицей брата и противницей Эрнандес. А вот с именем герцогини Эрилейской у неё были связаны не слишком хорошие воспоминания, и все они сейчас проецировались на меня.
— Я видел её без маскировочного зелья, — вместо меня ответил Рауль, — поэтому с уверенностью могу подтвердить: перед нами пропавшая в Муриции Сиятельная.
Глава 8
Если кто-то надеялся, что часть проблем после создания коалиции отойдёт на задний план, то он просчитался. Проблем стало только больше. Пока мы вербовали сторонников, горгульи переиграли если не всё, то часть ими же выдвинутых условий. А ведь мы даже не успели сказать, что на одного фамильяра, точнее, на одну, Альбу, претендую я.
Первое, что мы с Раулем увидели — похоронная физиономия Бернара.
— Увы, у меня для вас плохие известия, — сказал он. — И я даже не знаю, какое из них хуже. Во-первых, мы не можем пойти к вам в фамильяры, потому что сначала вы должны закрыть прокол между мирами, ради чего всё и затевается, не так ли?
Рауль выслушивал, сжав зубы так, что я забеспокоилась, останется ли там что-нибудь от зубов. Всё-таки беззубый принц — это не предмет девичьих грёз, а скорее что-то из области ужастиков.
— Видите ли, уважаемый Бернар, — разомкнул он зубы в самом конце пламенной речи горгула, и я с удовлетворением убедилась, что те все целые. — Мы с вами договаривались, что как только найдутся хозяева для пятерых фамильяров, вы разрешите мне проход в библиотеку.
— Так я не отказываюсь от своих слов, — гордо ответил горгул. — Только доступ в библиотеку немного сдвигается по времени.
— Проблема в том, что мне нужен доступ в библиотеку сейчас. Я должен быть уверен в том, что делаю. Мы выполнили ваше условие, выполните и вы наше.