Между сердцем и мечтой
Шрифт:
— Пока только слухи, кои настолько вздорны, что одна противоречит другой. В остальном, за мной всегда следует охрана, потому решиться на открытую подлость непросто. Государь сотворил из меня какое-то сокровище, право слово.
— Вы и есть сокровище, — улыбнулся граф Доло. — И не только для короля, но для всего нашего рода.
— Полноте, дядюшка, — отмахнулась я. — Он своей фаворитке руки нацеловывает при любой возможности, даже смотреть тошно. Странно, что еще в покои Серпины не поселил. Она навещает его вечерами, а после уходит в комнаты, предназначенные ей, как фрейлине.
— Вот и задумайтесь, — усмехнулся дядюшка, —
— Пф, — фыркнула я и задумываться над отношениями государя и его любовницы не стала. Будто поинтересней мыслей нет. Вот еще…
Родителей я тогда, конечно же, тоже навестила. Однако послушав матушкины причитания, увещевания и требования взяться за ум и уйти со службы, на коей девице не место, я решила, что в следующий раз приеду, когда соскучусь посильней. Да и Амберли витала в облаках своей любви, а постоянно слушать о графе Гендрике мне было не так интересно, как просто отдохнуть и подурачиться. Только вот сестрица теперь ощущала себя взрослой дамой, и она охотней показывала мне свои достижения в живописи, чем хваталась за подушку или спешила поддаться моему «дурному» влиянию. Так что дома я не отдохнула ни душой, ни разумом. А потому вернулась во дворец без всяких сожалений.
— Шанриз.
Голос короля вернул меня из воспоминаний в кабинет к окну, за которым шел снег. Я обернулась и присела в реверансе. Государь кивнул, прошел к столу и, сдвинув в сторону письма, на которые мне предстояло ответить, уселся на их место.
— Вы грустите, — отметил Его Величество, не спеша перейти к сути дела.
Ко мне он заглядывал нечасто, обычно с каким-нибудь делом. К примеру, когда надо было отправить его письма или документы. Иногда с замечаниями, но их было крайне мало и более всего они оказывались несущественной мелочью, на которую мне мягко пеняли. Потом задавалась пара вопросов ни о чем, и государь уходил. Сейчас в его руках ничего не было, а потому оставалось гадать, что понадобилось от меня монарху.
— Скорей, пребываю в меланхолии, — улыбнулась я.
— Отчего меланхолия? Устали? Или же что-то вызвало ваше недовольство? Хендис более…
— О нет, — поспешила я заверить государя, — его милость теперь относится ко мне без всякой предвзятости. Мы даже иногда вместе ходим играть в спил.
— Тогда что же? Вы ведь рвались к мужской должности, теперь она у вас есть. Мне кажется, я дал вам то, что вы хотели.
— Я не этого хотела, — отмахнулась я. — Нет-нет, Ваше Величество, я благодарна вам за эту возможность послужить вам. Однако я бы желала иной должности, но если я скажу, то вы сочтете меня безумной.
— Вы безумны, ваша милость, и я это прекрасно знаю, — хмыкнул монарх. — Потому говорите смело.
Бросив на него пристальный взгляд, я попыталась понять, к чему приведут мои откровения, однако решилась высказаться, потому что ничего нового он бы особо не услышал.
— Мне бы хотелось служить в Министерстве образования, государь. Хотелось бы иметь возможность принимать участие в решениях, которые касаются…
— Боги, Шанриз, — прервал меня король. — Вы всё о том же. Вы поймите, душа моя, ваших фантазий не поймут и не поддержат. А я попросту не стану вас назначать туда, где ваше присутствие вызовет смуту. Да ученые взбесятся!
Я вздохнула и вернулась к окну. Обняв себя за плечи,
— Шанни, — мне на плечи легли ладони государя, а спустя мгновение они скользнули мне на талию, а на плече утвердилась голова венценосца. Я напряглась, но от короля шло приятное тепло, да и прикосновения его не были неприятны, и мне не захотелось отстраняться. — Красиво, — сказал вдруг монарх, глядя на снег. — Приятная погода. В такую погоду хочется прогуляться. И я даже знаю, куда. — После отстранился и велел: — Одевайтесь, ваша милость, мы едем кататься.
Я в изумлении смотрела в спину Его Величеству, пока он шел к двери. Моя душа ответила согласием на предложение прогулки, однако с места я не сдвинулась.
— Прошу, — произнес король и отступил, чтобы пропустить меня вперед, но обнаружил лишь пустоту.
Повернувшись, государь поглядел на меня в недоумении. Я лишь коротко вздохнула.
— Вы пустили корни, ваша милость? — полюбопытствовал монарх. — Отчего вы всё еще стоите у окна и глядите на меня так, что я уже предчувствую, как буду сердиться на вас? Что вы там еще задумали? Как желаете оскорбить меня в этот раз? Молчите! — вдруг воскликнул он, подняв руку: — Не вздумайте говорить мне это ваше любимое: «У вас есть женщина».
Хмыкнув, я приподняла брови, ответив ему ироничным взглядом, и государь сварливо вопросил:
— Я угадал? Вы собирались сказать именно это?
— Нет, — ответила я. — Совсем не это, но благодарю, что вы напомнили о графине Хорнет. Думаю, она и вправду расстроится, если вы отправитесь на прогулку со мной, а не с ней. А уж как расстроятся ваши сестра и тетушка…
— Душевный покой моих родственниц вас вовсе не должен волновать, — отмахнулся Его Величество. — Да и ее сиятельства тоже.
— Как угодно Вашему Величеству, — я склонила голову. — Это всё ваши женщины, и мне и вправду нет ни до одной из них дела, даже если в жилах двух из трех течет кровь правящего рода. Третья же и вовсе согревает ваше ложе, а потому она только ваша печаль.
Королю мои слова не понравились. Может непочтительное отношение к принцессе и тетке, а может и пренебрежение, проскользнувшее при упоминании фаворитки. Он поджал губы и ответил мне взглядом исподлобья.
— Уж простите меня, государь, если я показалась вам чересчур прямолинейной, но ведь вы сами признали, что мне не приходится ждать добра ни от одной из них. Поэтому я живу под вашей защитой и передвигаюсь по дворцу в сопровождении одного из ваших гвардейцев. У меня нет повода любить ее светлость, в уж Ее Высочество и вовсе запомнилась мне с той стороны…
— Довольно, — прервал меня монарх. — Вы обмолвились, что есть другая причина, по которой вы всё еще стоите на прежнем месте. Огласите.
Я снова склонила голову:
— Как угодно Вашему Величеству. Дело в том, что я не принадлежу себе, а потому не могу последовать за вами. Я состою на службе, государь. И хоть вы наш господин, но начальником моим является все-таки барон Хендис. Он не давал мне дозволения покинуть кабинета. И если я сейчас сделаю то, что вы хотите, то покажу ему не только свое неуважение, и но и то, что его милость — пустое место, который не имеет никакой власти над своим помощником. Я не стану перешагивать через него, а потому вынуждена отказаться от вашего приглашения, хотя, не скрою, была бы рада его принять.