Между светом и тьмой
Шрифт:
Да, опять подъёма… Где же волшебная рэйвеновская коробка? Почему нас заставляют стирать пятки и исходить потом?
– Не пыхти, – проворчал принц, когда мы одолели примерно половину винтового монстра. – Так принято.
«А теперь, детки, послушайте лекцию о тёмных и их нелепых традициях…»
Я буркнула в ответ что-то невнятное, ибо сил на нормальные слова не осталось, промокнула жёлтым рукавом мокрый лоб и с облегчением сошла вслед за Рэйвеном на широкий мост с высокими перилами, в конце которого виднелись распахнутые арочные двери и торжественный зал.
Всё в золотых
По случаю Совета в башне собрались все принцы. И не только они. Мне было известно, что после смерти его Тёмного величества Кормэта Гресслинга всеми государственными делами временно управляли его доверенные лица. Находиться у власти им оставалось недолго – только до Игр. По их результатам будет объявлен наследник, один из семи братьев-принцев. Наблюдать за испытаниями имели право все желающие, а вот следить за тем, чтобы участники соблюдали правила и не подставляли один другого, обязанность всё тех же советников.
Но это не означает, что нельзя подставить заранее. Что и сделали с Рэйвеном. С нами…
Мы вплыли в зал – ну, Рэйвен вплыл, а я ввалилась, – и первым, кто подошёл засвидетельствовать седьмому принцу своё почтение, оказался смутно знакомый мне по архиву секретарь его брата Алрэя. Того самого, в чью тёмную голову пришла идея династического брака со светлой. А следом подошёл и сам принц-менталист – самый высокий, но и самый худой из принцев, а ещё в его чёрных волосах мелькали светлые прядки, придавая Алрэю совсем несерьёзный вид. Он тут же уставился на меня, а я, пряча взгляд, сделала вид, что крайне пристально изучаю мозаичный пол под ногами – и правда же красивый, прямо произведение искусства, а его тут все, кому не лень, каблуками топчут.
– Новая фаворитка? – осведомился Алрэй.
– Новый ассистент.
– Да, точно. Шэрат что-то говорил, но я решил, он шутит. Это сейчас новая мода – брать в ассистенты серых?
– А что не так? – вздёрнул бровь седьмой принц. – Насколько я знаю, нет закона, который бы это запрещал. Пока следующий король его не примет, – добавил с усмешкой, намекая на то, что этим самым следующим королём вполне может стать один из них.
– Просто твой предыдущий ассистент был тёмным… и мужчиной, – хмыкнул менталист.
– Мой предыдущий ассистент оказался шпионом. За что и поплатился. Ей же от меня скрывать нечего, – заметил в ответ Рэйвен, и я мысленно возблагодарила людей, которые помогли мне с придуманной биографией, к которой не подкопаешься.
Здесь меня все считали непроявленной тёмной. Вот только тот, кто наслал на нас с его высочеством заклятье страсти, однозначно знал правду и, составляя схему, воспользовался той самой, соединяющей Свет и Тьму, слегка её изменив и дополнив. А это означало, что маг он как минимум талантливый. Или же их там несколько собралось таких… умников.
– А почему она так далеко от тебя стоит? – не унимался Алрэй.
«Боится сразить высочеств запахом пота».
– Выказывает уважение, – высказал другую версию седьмой принц.
– Надо же, какая… воспитанная барышня.
– Завидуй молча, братец. Что там насчёт договора со светлыми? Скажи, что идея с браком – это твой личный план по соблазнению
– Ну что ты, Рэй, я не настолько жаден. Пусть Светлая принцесса достанется самому лучшему из нас. Достойнейшему.
«Угу, а у принцессы спросить не подумали? – мысленно фыркнула я. – У неё, может, на жизнь другие планы. Которые с вашими ничего общего не имеют».
– Кстати, я слышал, что она рыжая, – вдруг как бы невзначай заметил Алрэй, и я снова почувствовала на себе его взгляд. Внимательный. Изучающий. А этот принц совсем не прост… – Ну прямо как твоя новая ассистентка.
– Да? А мне говорили, принцесса блондинка. Как и большинство светлых.
Вот тут Рэйвен не солгал. Уж неизвестно, действительно ли цвет магии влияет на цвет волос, однако среди тёмных действительно больше брюнетов, а светлые частенько рождаются белокурыми. Однако всегда бывают исключения… вроде меня.
– Что ж, нам пора занять наши места, – проговорил менталист, кивнув на окруживший круглый стол ряд высоких стульев, которые один за другим занимали присутствующие, и у меня перехватило дыхание.
Должна ли я сидеть рядом с седьмым принцем? Всю церемонию?..
Благо тут обо мне вспомнил молчавший всё это время секретарь Алрэя и указал на другие стулья, в стороне, предназначавшиеся для таких как мы. Туда я с величайшим облегчением и направилась. Тут же села, внезапно почувствовав слабость в ногах, и приготовилась внимательно слушать.
На повестке дня значились Игры Наследников, которые меня мало интересовали, и договор со Светлым королевством. А вот об этом я хотела узнать как можно больше. В глубине души теплилась надежда, что предложение о браке с принцессой Натаниэллой не поддержат другие принцы, однако закрадывалось сомнение. Да, победитель Игр жениться на ней не сможет, но ведь и участь принца-консорта, пусть и чужой страны, – далеко не самый худший утешительный приз. Остальных проигравших могут вообще сослать куда-нибудь на дальние острова, как это делалось испокон веков. А ещё раньше, говорят, лишних принцев убивали, чтобы те в будущем не пытались свергнуть с престола родного – или же единокровного – брата. Дикие времена, дикие традиции и нравы…
Советники покойного короля сидели в тени – так, чтобы никто не мог увидеть выражения их лиц, голоса же звучали спокойно и вдумчиво. Первым делом они объявили о том, что дата грядущих Игр Наследников уже выбрана и что каждому из участников надлежит как следует подготовиться. А ещё – отнестись к предстоящему со всей серьёзностью. Это единственная возможность показать себя и доказать, что один из принцев достоин возглавить Тёмное королевство. Второго шанса не будет.
Я бросила взгляд на Рэйвена. Он казался невозмутимым. Сидел прямо, сложив перед собой руки. Смоляная прядь падала на лоб. Все эмоции были надёжно спрятаны, но это вовсе не означало, что их у него нет. Я бы точно не отказалась узнать, о чём сейчас думает седьмой принц, но, увы, связавшее нас заклятье не предполагало чтения мыслей друг друга. Хотя это, пожалуй, и к лучшему. Узнай он мои, больше не считал бы, что мне нечего от него скрывать.