Между светом и тьмой

Шарапов Кирилл Юрьевич

— На юге сразу три прорвались, — ответил спокойным голосом волхв, — колючку смели, словно и не было. Убили, но они порвали сходу человек семь, еще двоих раненых уволокли. Они выбыли надолго, один стопы лишился, другой руки левой. Но пока держимся. Вы, Ваше сиятельство, в бой не лезьте, поберегите себя, пока справляемся.

— Пока не лезу, — улыбнулся Воронцов, — но чувствую, скоро придется.

Оберег Сварога теперь постоянно был горячим, сигналя о непрекращающейся опасности. Оказалось, что убитые жнецы не единственные у противника,

массированная атака с востока десятка этих существ едва не разорвала оборону в клочья. Под резким напором тьмы твари добрались до людей. Спас Орислав, обрушив на этот участок нечто вроде белого тумана, в котором жнецы сильно замедлились, а еще он их отравлял, и не давал тьме защищать, они погибли очень быстро, но дел натворили…

— Держимся, Ваше сиятельство, — с задором выкрикнул Дрозд.

— Держимся, — согласился Воронцов, вскидывая карабин и снимая очередного матерого упыря, лезущего в брешь в барьере.

Он давно перестал считать трупы, бой шел уже около четырех часов, стрелки жгли патроны сотнями. Правда жнецы у врагов все же кончились, а слепые тени, на счастье людей, так и не появились.

Горд повел прицелом своей снаперки. Выстрел, второй, третий, причем на пределе скорости. И тут Воронцов ощутил, как тьма отпрянула, «солнца» разом засияли мощней. Он увидел тела тварей у домов, и оседающего на землю человека с жезлом, у которого было разбито навершение, а еще у него во лбу зияло пулевое отверстие.

— Снял ведуна, — устало произнес Горд, теперь уже барон Малов, — я снял его, Ваше сиятельство.

— Все, — не менее устало произнесла Юлия, которая последний час одной рукой поддерживала щит над головой, второй швыряла площадные веды в основание языка тьмы, — они уходят, на сегодня, похоже, выдохлись.

Стрельба медленно начала затихать.

— Ваше сиятельство, мы отбросили их, — доложил Орислав, — везде отошли. Ох, и тварей мы набили. Велите собрать сферы и трупы наиболее ценных тварей?

— Занимайтесь, — приказал Воронцов. — Но это не конец, сегодня не смогли, значит, завтра попробуют. А может, и сегодня, до утра еще далеко.

— Конечно, попробуют. А насчет сфер сейчас отправлю сборщиков, пусть соберут, пока те не исчезли, и наиболее ценных тварей в холодильник на ингредиенты. Раздел, как и договаривались — вам половину, остальное я делю со своими людьми.

— Хорошо, — согласился Константин. — Сколько людей потеряли?

— Тридцать два стрелка убиты и одиннадцать ранено, и четверо ведунов, жнецы на них налетели, те даже щиты выставить не успели.

— Много, — произнес Воронцов, — думал, меньше будет, и это только первый день. А Лада еще и не приступала к работе.

— Ну, будем надеяться, что завтра черным станет не до нас. Вы спать, Ваше сиятельство?

— Еще нет, подожду немного, вдруг твари решат вернуться. Если ничего не случится, тогда да. Но больше всего меня беспокоит то, что не явился наш главный враг.

— Меня тоже, — согласился Орислав. — Надеюсь,

что и не явится. Это был бы лучший расклад.

— Согласен, отбой.

Константин прикурил и опустился в одно из кресел. Юлия сидела в соседнем и пила поданный Дроздом чай.

— Ваше сиятельство, — доставая термос и наливая еще одну кружку, произнес он, — выпьете?

Константин благодарно кивнул и сделал глоток.

— Милая, как думаешь, побеспокоить Микиту, чтобы бутерброды сделал, или сами справимся?

— Так он не спит, Ваше сиятельство, — доложил Горд. — Был тут пять минут назад, заговоренный кувшин с чаем приволок. Сказал, что если что, у него все готово будет.

— Ну, тогда не сочтите за труд, барон Малов, скажите ему, чтобы приготовил бутербродов, а то что-то я проголодался.

— Сделаем, Ваше сиятельство, — улыбнулся Горд, которому было очень приятно, что Воронцов назвал его бароном.

А Константин задумался, как так вышло, что и в этом мире есть понятие бутерброда, слово-то немецкое, бутер — хлеб, брод — масло. Как так получилось?

Глава двадцатая

Константин проснулся от стука в дверь их с Юлией каюты, боярыня спала рядом, прижавшись к нему и закинув на грудь руку.

— Ваше сиятельство, рассвет, — раздался голос Дрозда, — вы разбудить просили.

Воронцов повернулся и поцеловал Юлию в щеку.

— Просыпайся, милая, рассвет, новый день в трудах.

— Не хочу, — сонно отозвалась жена.

Стук повторился.

— Ваше сиятельство!

— Встал, — громко ответил Константин. — Пусть Микита завтрак готовит. День будет сложным.

— Уже все сделано, — отозвался бывший наемник. — Еще Орислав ожидает в столовой.

— Все, иди, скоро будем, — крикнул Воронцов, одновременно отбиваясь от боярыни, которая вставать явно не хотела и решила позаигрывать.

— Милая, поднимайся. Хотя, если хочешь, можешь и дальше спать, твое присутствие не особо нужно, — выбираясь из-под одеяла и направляясь в ванную комнату, заявил Воронцов.

— Муж мой, ты совершенно невозможный человек, — крикнула ему вслед Юлия. — Ты не боярин, ты не умеешь наслаждаться тем, что тебе по статусу положено. Отдал бы приказ смердам, и пусть работают, а сам занялся бы своей неудовлетворенной женой, но нет, самому надо все проконтролировать.

Константин на это только хмыкнул.

— Ну, так я неправильный боярин, всю жизнь работал, и слуга у меня появился всего с месяц назад, и то я сам предпочитаю сапоги надевать, меня не переделать, милая. Может, ты зря за Орлова не пошла, он-то точно настоящий. Наверняка раздал бы указания и завалился с тобой дальше спать.

Ответа он не услышал, так как открыл кран, и вода заглушила голос Юлии.

Реакцию жены он увидел в зеркало.

— Не смей так больше говорить, — смущенно заявила она. — Прости, я неудачно пошутила.