Между волком и собакой
Шрифт:
– Это было несложно. Я читал абстракты Юрика и Макса.
– Там нет ничего интересного. ГМ-анализ - тупиковое направление. Ты напрасно терял время.
– Я так не думаю.
– Ты и не можешь ничего думать по этому поводу, мальчишка. Ты не разбираешься в ГМ-анализе.
– Ты тоже.
– Мне достаточно ознакомиться с базисом теории, чтобы понять, перспективна она или нет. Тебе нужно разбираться, потому что ты мыслишь линейно, а не объёмно, как я. Не ври
– Зачем ты меня вызвала?
– Сначала признай, что ты врёшь. Что ты ничего не понимаешь в ГМ-анализе, и плохо знаешь математику.
– Я плохо знаю математику, Ника. Что тебе нужно?
– Ты опять мне соврал. Ты неплохо разбираешься в математике, Владим, и не сомневаешься в этом. Ты просто не захотел со мной спорить. Тебе приятнее подчиниться мне, чем настоять на своём, даже если ты прав. Мне не нужен такой человек рядом со мной.
– Ты занимаешься психологическим манипулированием, Ника, и сама это знаешь.
– Ну и что? Это ничего не меняет. Ты не должен поддаваться манипулированию, даже если это делаю я. Ты всегда должен быть самым лучшим. Иначе ты мне не нужен.
– Я тебя люблю.
– Это тебя не извиняет.
– Зачем ты вызывала меня таким способом?
– Наконец-то ты задал правильный вопрос, мальчишка. Я сделала дырку в фильтрах. То, о чём мы сейчас говорим, не отображается на сервере, не записывается, в общем - никуда не идёт. К сожалению, я вынуждена довериться тебе.
– Что ты хочешь?
– Я хочу, чтобы ты совершил серьёзное нарушение режима.
– Что я должен сделать?
– Ты опять ведёшь себя как мальчишка. Если я сказала "серьёзное", значит, я имела в виду именно "серьёзное". Такое, за которое можно вылететь отсюда. Надеюсь, ты понимаешь, что это значит. Ты настолько легкомысленно относишься к своей жизни, что готов сделать всё что угодно по первому слову другого человека? В таком случае ты кретин.
– Ника моя, ты не другой человек. Ты это Ты.
– Я другой человек, Владик. У меня своя жизнь. Кстати, я никогда не говорила, что люблю тебя. И даже если бы я это сказала, это ещё не повод немедленно выполнять любые мои желания. Я бываю вздорной, капризной, глупой. Во всяком случае, ты должен быть к этому готов. Ты не готов. Я сожалею, что обратилась к тебе.
– Ника, перестань меня воспитывать. Тебе это, кажется, доставляет удовольствие?
– Почему я должна перестать? Я люблю доминировать. Воспитывать, наказывать. И никогда не упускаю такую возможность. Для тебя это не новость, Владик.
– Ты опять за своё. Объясни, что тебе нужно.
– Хорошо. Но тебе придётся сделать то, что я скажу.
–
– Ты подумаешь о том, как ты это сделаешь, мальчик. Потому что мне это действительно очень нужно...
* * *
Натан Аркадьевич оторвался от экрана, и потянулся к открытой пачке "Парламента". Закурил. Где-то под потолком заполошно взвыла вытяжка.
– Хорошо она его ломает, - нарушил тишину Семён Игоревич.
– Немножко в лоб, но тут так и надо...
– Тоже мне, - буркнул Вениамин Борисович, продолжая смотреть на экран.
– Психология на троечку. Парень, кстати, неплохо держится. Просто у него партия такая, заранее проигрышная. Тут уж держись, не держись, а всё одно к одному ложится.
– В том-то вся и наука, - Семён Игоревич, прищурившись, посмотрел на собеседника.
– Поставить человека в заранее проигрышное положение.
– Вот как у них сейчас, ага, - заметил Натан, выпуская в воздух новую струйку дыма. Вытяжка опять загудела, перемалывая воздух.
– Мы всё-таки играем за них, - обиженно заметил Вениамин Борисович. Пусть даже они так не думают. Кстати, эта дырка в фильтрах очень остроумно сделана. Я бы ни за что не догадался.
– А не надо догадываться. Доверяй, но проверяй, - Семён Игоревич хихикнул.
– Да, забавная девчонка эта, как её... Виктория Бунак. Очень объёмное мышление, но не в ущерб логике. И своеобразный такой склад психики.
– Н-да, хороша кралечка. Пошлифовать - алмазно будет, - откликнулся Аркадьевич, затягиваясь.
– Н-да. Я бы всё-таки не переоценивал... Кстати, что у неё?
– Ходячая. Плохо слышит. Левый глаз... носит сложные очки. Аллергия на всё что можно и нелья, на коже какая-то гадость, типа экземы. Лысенькая. С костями у неё плохо, носит железный корсет. И кое-что ещё, и кое-что другое. Как у всех наших девочек.
– Понятно. Невидимые миру слёзы. Корсет - очень миленько. Чего она там от него хочет?
– Чтобы он влез на наш медицинский сервер и изменил там кое-какие вещи. Это тянет на исключение.
– Чьё?
– Его, конечно. Она только откроет ему доступ. Что является серьёзным нарушением наших правил, но всё-таки за это мы не выгоняем. А вот он...
– И она его вот так подставляет? А он что?
– Страдает и подчиняется.
– Вот стерва.
– А кем она ещё может быть, при таком-то психотипе?
– Ну так что, выгоняем парня?
– А то как же. Натан Аркадьевич, вы документ подготовили об отчислении? Владим Щенцов, четырнадцать лет, личный идентификационный номер один-один-девять... как там дальше?