Между Западом и Востоком
Шрифт:
– Вот! Целая клумба! Мам, как они называются?
– Нарциссы! – кольца из шести лепестков окружены длинными острыми листьями, и стоят очень тесно, но не наползают друг на друга. Нарциссы стоят на довольно большой площадке в форме полукруга. Очень симпатично.
– Там еще есть! – за деревьями из нарциссов вытянулись ровные цепи, словно их специально здесь зажали. Катя осторожно касалась лепестков, нюхала их ароматы. Это не сон.
– Мамочка, ты говорила, тебе нравятся весенние цветы! Мы их только что нашли и… дарим тебе!
– Спасибо,
– Жалко, что нельзя сделать букет! – сказал Костя. – Мы не выдернем их аккуратно. Да и как потом нести? Даже не во что поставить.
– Вот если бы у нас была цветная фотография! Вот если бы мы могли написать картину! Изображение можно взять с собой. Только куда повесить? Прямо на пол… плохо.
– Мама, выходит, мы даже не можем передать тебе то, что мы подарили.
– Не волнуйтесь, детки! Зоренька, Ася, Витенька, Костя, я запомню эти цветы. Запомню навсегда их и этот день. Это будет лучше фотографии. Фотография может испортиться или потеряться, а память всегда при мне. И потом, самое главное у меня всегда есть. У меня есть вы.
Девочки опять стали обнимать Катю. Костя, сияя, смотрел по сторонам. Тут он заметил как к лужайке с нарциссами подходит один тип из числа почти породистых. Он из соседней команды. Он с утра болтается в лесу, его след заметили. Тип делает вид, что охотится. На кого? – на мышей? Или на зябликов? Он потрогал старые листья, затем стал ворошить землю рядом с нарциссами. Подобрался к самим цветам, и уже полез в желтое.
– Эй! Ты чего мамины цветы нюхаешь?! Сломать хочешь?! Нет тут ничего!
– Опять этот оболтус! – сказала Ася.
Тип уставился с недоумением.
– Тебе что здесь надо?
– А?…
– Б! Алфавит учат в школе! Не смей трогать цветы!
Прямо к нему побежал Костя, затем Витя и девочки. Тип растерялся. Только что он совершенно свободно мял другие растения.
Костя посмотрел на него решительно и агрессивно. Витя с девочками смотрели просто решительно.
– Иди отсюда, а не то врежем!
Тип, поджав хвост, отошел. Но уходя, он задвигал ртом и что-то пробубнил.
– А-х ты! – Костя бросился на него. Тот понесся со всех ног. Костя мог его легко догнать, но не захотел портить Кате настроение.
– Он из третьего звена. Троечник!
– Мама, а вдруг он потом придет и назло испортит цветы?
– Но ведь у всей нашей бригады лишь сегодня свободный день. В другие дни так просто не отпустят.
– Мама, а может, надавать ему, чтоб потренироваться? Ты покажешь прием папы Балтика!
– Не сегодня, Костенька. К тому же, я думаю, вы можете отрабатывать прием каждый день!
– Да! – Костя запрыгал, и Кате тоже захотелось прыгать. Ее ничуть не отличить от детей. Со стороны любой человек подумал бы, что здесь пять молодых красивых собак.
Катино сердце вырывалось наружу от счастья. И все же надо думать.
– Детки, не опоздайте с возвращением. Сейчас очень многое будет зависеть от дисциплины и от прочих чисто формальных вещей. Многим людям это нравится.
Назад
– Только ежики! – громко сказал Костя. И спросил Зорю:
– Ты их видела?
– Еще нет.
На ребят поглядывали с опасением – поскольку знали, что ребята любят действовать стремительно. Из-за этого у них такие сильные имена. Костю официально зовут «Костер», Витю – «Вихрь», Зореньку – «Заря», а Асю – «Искра». Тип все скулил, в результате ребята решили организовать игры, и в рамках игры здорово помяли не только его, но и все третье звено. Людям не к чему придраться. Игра!
Накануне первомайского смотра молодежные команды собрали вместе и тренировали на главном поле. Пришла Альма. Увидев Катиных девочек, она их придирчиво осмотрела, словно хотела найти недостатки. Ася и Зоря застыли, и мальчики стояли замерев, на команды они отвечали быстро и четко. Альме не к чему придраться. Все же она подумала:
– Будто волки!
У ребят шерсть очень густая и заметно длинней, чем у Альмы. Первого мая был всеобщий смотр; Катя сумела туда пробиться. Она видела своих ребят и гордилась страшно. Борис стоял рядом и одобрительно кивал и подмигивал. Ребята все сделали четко. Во второй части программы Альма стала показывать, как ходить по округлым брусьям. Это весьма трудно.
После упражнения Альма зачем-то пошла в сторону Бориса. У молодых псов сразу не получалось пройти. Пошел Костя. Прошел! Пошел Витя. И он смог! Девочки тоже смогли. Катя едва не задохнулась от гордости.
– Их шаги не отработаны! – сказал Альма Борису. – И кроме того, они бегут слишком быстро.
– Что же – они должны бежать слишком медленно? – спросила Катя.
Борис сконфуженно сдвинул уши.
– Вы разве не знаете как надо?
– Как, Альма Бруновна?
Лицо Альмы дернулось.
– Если не выдерживать технику – можно легко сорваться.
– Но можно сорваться, если медлить. Мы всегда быстро бегали во Владивостоке.
– Слаженность движений невозможна при спешке.
– Это кому как. Альма Бруновна.
Альма едва заметно оторвала передние лапы от земли и сразу же опустила их. Она закрыла глаза и пошла прочь.
– Кажись, обиделась – пробормотал Боря.
– А что я сказала такого? К ней нельзя обратиться по имени-отчеству?
Платон в юности видел отца Альмы, и вспоминал о нем с уважением и содроганием. Ее отец считался одним из лучших розыскных псов в Москве. Но его повезли в Ленинград и там он трагически погиб. Платон так и не узнал, что именно произошло, и Альма не узнала. Вероятно, это повлияло на характер Альмы. Она разговаривала с Платоном как с товарищем, но совершенно перестала играть и не хотела бегать к знакомым, и детей не заводила. Став совсем взрослой, она родила Родиона, но после этого занималась исключительно службой.