Между жизнями. Судмедэксперт о людях и профессии
Шрифт:
«Итак, вы поехали поступать в медицинский институт?»
«У меня не было выбора, – ответил эксперт. – Формально на тот момент я считался гражданином государства Казахстан, имел казахстанский аттестат и мог поступать в вуз России только как иностранец. А это было нелегко. Поэтому, воспользовавшись тем, что в Омском медицинском институте открыли платный факультет спортивной
«Простите за нескромный вопрос, но 700 тысяч – это ведь немалые деньги?» – заметил я.
«Вы хотите спросить, где я их взял? Да, денег у нас не было, поэтому отец, на тот момент главный врач района, заключил договор с одним из местных совхозов о том, что совхоз будет за меня платить, а я потом у них отработаю».
«То есть вам требовалось вернуться и какое-то время поработать в совхозе?»
«Ну да, именно так. Скажу честно – такая перспектива меня совсем не радовала, но она казалась мне столь далекой, что я старался о ней не думать. Судьба решила эту проблему за меня: процесс развала бывшей великой страны шел полным ходом, и через два года совхоз тоже развалился, оплатив мне лишь первые два курса.
А тогда, в июле 1993 года, мы стояли с отцом на крыльце санитарно-гигиенического корпуса Омского Государственного медицинского института имени Михаила Ивановича Калинина и смотрели на дождь, который шел сплошной стеной так, что почти не было видно машин, ползущих по проспекту Мира. Потом автомобили совсем остановились, по асфальту текла настоящая река, дождь шумел, сверкали молнии, от оглушительного грома закладывало уши. Не знаю, о чем в это время думал мой отец, возможно, он просто любовался стихией. До меня же постепенно доходило, что я теперь студент и стою на пороге очередного жизненного этапа. Это было очень символично – ливень как будто очищал мне путь в будущее, а молнии и гром приветствовали нового взрослого человека.
Потом дождь кончился, отец уехал, и началась та самая взрослая и самостоятельная жизнь,
Еще на подготовительных курсах, в профилактории, куда меня поселили, я понял, что взрослая жизнь – это очень круто. Каждый вечер, гуляя по городу, я покупал себе банку пива, всегда разного, благо в ларьках, которых в то время было предостаточно, оно имелось в изобилии. Открыто и легально купленное пиво казалось мне символом «взрослости». За неделю я познакомился со всеми обитателями нашего этажа – такой же абитурой, и подготовительные курсы стали условностью и местом, не обязательным для ежедневного посещения. Никаких пьянок у нас тогда еще не было. Дни и ночи мы общались под песню «Happy Nation» группы «Ace of Base», звучавшую из каждого открытого окна (как только в одном заканчивалась, тут же начиналась в другом) и доводящую до тошноты. Ночи стояли теплые, окна у всех соседних домов, тоже общаг, всегда были нараспашку, и под эту песню мы провожали закаты и встречали рассветы. Так проходил один из самых романтичных и наивных месяцев в моей жизни.
Кстати, там, в профилактории, я впервые встретил живого таракана. До этого я о них только читал, а тут в умывалке увидел воочию. Совсем молодой таракан, еще не коричневый, а темно-зеленый, пузатый, сидел у зеркала, явно недовольный тем, что его в упор разглядывает какой-то очкастый первокурсник с копной волос до плеч. Тогда еще я, конечно, не знал, сколько всего будет связано с тараканами в моей жизни и работе. Повреждения, причиненные трупу тараканами, имеют очень специфическую форму и характер и иногда напоминают ссадины. Если тараканов в квартире много, они способны объесть эпидермис на большом протяжении, и неопытный эксперт или сотрудник правоохранительных органов может решить, что труп покрыт ссадинами, хотя на самом деле это просто участки подсохшей кожи, лишенной эпидермиса. Тогда же таракан привлек меня лишь фактом своего существования, я даже не применил к нему высшую меру, а позволил спокойно свалить за зеркало».
Конец ознакомительного фрагмента.