Между жизнью и смертью

Воронин Андрей Николаевич

Или я ошибаюсь?

– Да нет, – грустно покачала головой женщина. – Я рассказала вам действительно все, что знаю. Но ведь я-то призналась вам под пытками...

– Стоп, стоп, стоп! – запротестовал Бобровский, выключая диктофон. – Подождите, Нелли Кимовна, зачем такие вещи говорить? Вы же пришли к нам сами, с чистосердечным признанием, разве не так?

– Так, – с готовностью подтвердила Рябкина.

– Ну, вот видите! А вы о пытках каких-то говорите. Придется это стереть, – он отмотал запись на то место, где Банда назвал фамилию

Корольковой. – Не нужно следователю знать, что мы здесь с вами немного послушали музыку. Ни вам, ни нам это ни к чему, правильно?

– Да, я думаю, вы правы...

– Спасибо, Нелли Кимовна, интервью окончено, можете отдыхать пока. Разумеется, здесь, в обществе Николая и Сергея, – кивнул Банда на ребят. – А я, если разрешите, ненадолго отлучусь, съезжу в город.

– Зачем? – удивился Бобровский.

– Привезу еще одного чистосердечно признавшегося – Руслана Евгеньевича Кварцева...

* * *

Нелли Кимовна чуть не порвала деньги, вынутые из почтового ящика. Как сумела удержаться – и сама понять не могла. Зато потом благодарила Бога сто раз за то, что уберег ее от столь безумного шага.

Ну а записку предателя, изорвав на мелкие кусочки, она с удовольствием спустила в унитаз.

Прошло три месяца.

"Страсти по Павлу" в душе Нелли Кимовны немного улеглись. Машина у нее уже была. Теперь она решила заняться благоустройством квартиры и собой. Она купила кое-что из мебели, бытовую технику, отличную видеоаппаратуру, множество блузок, юбок, платьев и прочей одежды, прекрасную дорогую косметику и в один прекрасный день, сидя вечером у телевизора, вдруг пришла к выводу, что хоть Гржимек и подонок, но бизнес действительно есть бизнес, и, возможно, в какой-то степени он прав: без любви, без желания соединить свою судьбу с его судьбой она никогда бы не согласилась на подобное "деловое" предложение. Так что...

С другой стороны, она его любит теперь не так сильно, как раньше. Или, уж если быть до конца откровенной, любит так же, если не сильнее, просто сама себе в этом не хочет признаваться, но...

Сейчас это уже не помешает ей снова наладить их прерванные отношения... точнее, их деловые контакты.

Хотя, конечно же, если бы возможно было заглянуть в самую глубину ее души, там обнаружилась бы тайно лелеемая надежда, мечта о чуде – а вдруг совместная работа возродит их отношения? А вдруг, – чего в жизни не бывает, – она сумеет все же влюбить его в себя? И тогда сказка с волшебным принцем на белом "БМВ" вернется...

И наконец, за последнее время ее денежные ресурсы истощились. В "заначке" оставалась всего какая-то сотня долларов, а свою зарплату Нелли Кимовна вообще не привыкла принимать в расчет. В день получки она могла спустить в два раза больше в каком-нибудь ресторане, если вдруг у нее возникало желание проветриться.

Она сидела, невидящим взглядом уставившись в телевизор. Как ни крути, а надо признаться самой себе в том, что без бизнеса

Гржимека ей уже не прожить. Вот купит квартиру поприличнее, обставит хорошей мебелью, отложит кое-что на черный день... а там можно и "завязать".

И тем же вечером она позвонила Павлу:

– Алло. Это я, узнаешь?

– О-о, Нелли! Конечно, узнаю, милая. Я все помню. Более того, должен тебе признаться, что я никогда не был в жизни так счастлив, как в то время, когда мы встречались с тобой. Это было очень хорошо, Нелли! Как мне приятно снова слышать твой голос! Как я рад, что ты позвонила. Ну, как у тебя дела? Как живешь? – его голос звучал так искренне, тепло и ласково, что Нелли Кимовна испугалась вдруг, что снова ему поверит.

Этого допускать было нельзя, и она грубо прервала его излияния:

– Если ты сейчас же не замолчишь, Павел, я повешу трубку и больше никогда тебе не позвоню.

– Хорошо, хорошо! Молчу. Так как, ты купила белую "девятку"?

– Да, и теперь хочу купить квартиру.

– О, – он зацокал языком. – У тебя хорошие планы. А что, у вас такие дешевые квартиры? У нас в Праге недвижимость стоит бешеных денег. Может, и мне подумать о приобретении пары домов где-нибудь на Дерибасовской...

– У меня больше нет денег.

– Нелли, ты жила на широкую ногу!

– Нормально жила.

– Ничего себе нормально! Пятнадцать тысяч долларов за несколько месяцев! И при этом купила себе не "Мерседес", а всего лишь "Жигули", – нарочито удивился он. – И что ты теперь собираешься делать, милая?

– Заниматься бизнесом, дорогой, – съязвила она, подчеркивая, что у них нет причин обращаться друг к другу столь ласково. – Ты ведь меня научил.

– Нашим бизнесом?

– Конечно.

– Я рад. Я очень-очень рад. Так, слушай, – его тон сразу стал деловым. – Сегодня у нас десятое, среда... Так, через две с половиной недели, к двадцать восьмому, понедельнику, клиент у меня уже будет. Так что можешь подбирать кандидатуру. Все, как обычно.

– Я поняла.

– Как подберешь – звони.

– Хорошо.

– Ну, и вообще, – его голос снова стал ласковым, – если будет настроение, то не забывай старых друзей, набирай хоть иногда мой номер. Я буду рад твоему звонку в любое время. Слышишь, Нелли?

– Даже не надейся, – холодно бросила она, кладя трубку на рычаг, не дождавшись его ответа...

* * *

Банда не видел никакого смысла ехать в больницу.

Во-первых, уже наступил вечер, и заведующему отделением, особенно после ночной операции, вряд ли захотелось бы туда наведаться.

Во-вторых, прошло довольно много времени с момента разборок в морге, и появляться в больнице как раз тогда, когда там вовсю орудовала бы милиция, Банда не собирался. Прямых доказательств его вины у них, конечно, не было, но как подозреваемого его могли задержать, особенно если сторож успел рассказать о его и Рябкиной визитах.