Между
Шрифт:
Да, мы отбили первый натиск. Мы – это я и мой отец. Но будет и второй.
Из меня плохой провидец, но я – бренин и сын Древнего. Я могу предугадать, что сделает Цезарь.
Цезарь – бог. Точнее, все слепые боги Рима разом. А боги хотят храмов, жертв, жрецов… Жрецы божественного Цезаря – его легионы. Они верят в него – не так, как верят в командира.
Как верят в бога.
Свою силу Цезарь передает им. А они своей верой увеличивают его божественную мощь.
Против Прайдена
Ты можешь превратиться в коня, Марх. Ты можешь скинуть и растоптать Цезаря в разгар сражения. Только это мало что изменит. Просто божественный Юлий лишится смертной оболочки.
Жертвоприношение ему не остановится.
– Итак, нам нужна армия, способная биться с римлянами… – задумчиво проговорил Марх. – Пусть мы уступаем им в доспехах и оружии…
– Но их главное оружие – живой бог и вера.
– Тысячи жрецов… – Марх поднес кубок к губам и с досадой обнаружил, что там уже нет ни капли. – Почему вино всегда кончается так невовремя?
Касваллаун налил ему еще.
– Рим сильнее наших богов, – мрачно проговорил бренин Прайдена. – Он захватил весь огромный южный край.
– Но Цезарь здесь один. А наших богов – много…
Марх осушил кубок, потом с раздражением сорвал со стены чадивший факел, затоптал его. Расправившись с сим неугодным предметом, проговорил спокойно:
– Ты получишь армию жрецов. Тех, для кого вера превыше всего. И уж конечно превыше такой мелочи, как смертное бытие.
Помолчал. Добавил:
– Я пока не знаю, как. Но это будет. Даю слово.
Касваллаун кивнул:
– Хорошо. Но я недаром спрашивал тебя о границах, которые ты можешь переступить ради Прайдена. Ты – бренин Аннуина. Скажи, способен ли ты поднять силы земли против римлян?
Марх нахмурился:
– Ты спрашиваешь, осмелюсь ли я – или хватит ли у меня сил?
– То и другое.
– Осмелюсь… что ж, наверное – да. Британия обернется к римлянам самой жуткой своей стороной. Точнее, мы постараемся сделать так, чтобы это произошло.
– Священное стадо?
– Да… – Марх опустил голову. – Без него Аннуин слишком слаб. «Всё возможное», боюсь, будет много меньше необходимого.
– Но кроме сил Аннуина есть… – начал было бренин, но Марх гневно перебил:
– Что?! Уж не предлагаешь ли ты мне открыть пути ан-дубно?!
– Но если это будет необходимо?
– Как бы ни было необходимо! Лучше десять Цезарей, чем сила ан-дубно, вырвавшаяся в Аннуин и Прайден!
– Марх, ради защиты родины хороши любые средства!
– Не любые! Я наслушался историй о Сархаде Коварном; моя мать до сих с ужасом вспоминает
Несколько мгновений они гневно пожирали взглядом друг друга, потом Марх отвернулся и выдохнул:
– Знаешь, ради Прайдена я способен отказаться от мести – но убить ни в чем не повинного юношу я бы не смог. Даже ради Прайдена.
Касваллаун повертел пустой кубок в руках:
– Делай, как знаешь. Так я рассчитываю на армию жрецов?
– Да, – кивнул бренин Аннуина. – А прочее… что сможем.
Марх вышел из залы и сразу же – свернул. На такое везение, как попасть к Врану и спросить у него, как же исполнить слово, данное Касваллауну, Марх не рассчитывал – но всё равно, оставаться в мире людей было незачем.
Король Аннуина доверился Каэр-Ллуду. Этот замок, сердце Прайдена, и людского, и волшебного, сам выведет его. Приведет к ответу на вопрос.
Марх долго шел в темноте – живой, чуткой. Вдруг впереди что-то засерело.
Это оказался вход в древний… что? курган? крипту? Огромный длинный камень лежал на двух других, не меньших. Стен не было видно – ни впереди, ни по бокам. Темнота и в ней проход.
Властитель Корнуолла благодарно кивнул – и вошел.
Его окружили плиты сланца. Именно окружили – как слуги хозяина окружают гостя. Потом плиты расступились широким кругом подземного святилища. Марх раскинул руки, ощупью вслушиваясь в пульсирующую мощь подземелья.
…это был ответ на его вопросы. Он понял, как создать армию, способную встать на пути у богов Рима.
Король низко поклонился неведомому подсказчику – и вышел из кургана так, как будут выходить все его воители. Как не может выйти ни один человек.
Можно было возвращаться в мир людей – говорить с королями, рассылать вести о том, что воины, готовые положить жизнь за Прайден, могут обрести нечеловеческую силу.
И в этот миг Марх услышал призыв Арауна. Властитель Аннуина звал его – и немедленно. Но что могло случиться в Аннуине? – такое, что Араун был встревожен как никогда?
Марх сменил облик на конский и поскакал.
…Исполинский олень мчался по-над мирами навстречу ему. Едва завидев Марха, он закричал – точнее, в сознании сына Мейрхиона раздался его гневный голос:
«Это Касваллаун думает только о сиюминутном, но ты-то?!»
От такого приветствия вороной конь взвился на дыбы – изумленный, возмущенный и решительно ничего не понимающий.
Сверкающий во мраке межмирья олень подскакал к нему:
«Он послал тебя создавать армию героев-смертников – и ты побежал!»