Междумирие. Тайна о тринадцатой
Шрифт:
– Пульс очень слабый, – хмуро сообщает фельдшер.
– Что делать? – интересуется медсестра.
– Что, ты не знаешь, что делать? – огрызается он и добавляет уже спокойнее, – кровь останавливай.
Покосившись краем глаза на табло, врач заторопил:
– Пульс падает… Готовься делать массаж.
– Что мне делать? Массаж или останавливать кровь?
– Ты что, блин, совсем тупая? – не выдержал фельдшер.
– Не ори на меня! – рявкнула в ответ медсестра.
В этот момент аппарат протяжно
– Сердце остановилось. У нас восемь минут… – уже более спокойно сообщил фельдшер. – Готова?
– Да, – хмуро ответила медсестра.
– Готовь «грушу»… – скомандовал мужчина и крикнул водителю. – Ты можешь ехать быстрее?
– Да тут пробка со съезда МКАДа, – начал оправдываться водитель. Я не виноват.
– Врубай звук с сигналкой и по встречке. Тут пару минут до больницы. Можем успеть реанимировать. Позвони, чтоб нас ждали… Готова? – обратился фельдшер к медсестре.
– Да.
– Хорошо. Давай! – кивнул он.
Когда машина въехала на территорию больницы, на улице ожидали два санитара с каталкой. Фельдшер распахнул двери и оповестил:
– Всё!
– Что «всё»? – не поняли его.
– Время смерти 14:26. Можно везти в морг, – хмуро оповестил фельдшер. – Это… зафиксируй время смерти.
Его коллега обречённо таращилась вдаль, находясь в прострации.
– Ж-ж-жесть! Всего-то две минуты. Н-да! «Весёлая» смена! – с сочувствием произнёс санитар, – иди, что ль, спиртика «махани». А то совсем бледная! – предложил медсестре.
Фельдшер сидел на подножке машины, хмуро наблюдая, как тело накрывают и увозят. Достал сигарету. Закурил. Медсестра к нему присоединилась.
– Ко всему привыкаешь. К крови, к мозгам, размазанным по асфальту? Но когда умирают дети… – женщина задумчиво выдохнула сигаретный дым и медленно произнесла: – у меня сын его возраста. Страшно…
Фельдшер задумчиво затянулся, промолчав.
К курящим присоединился водила и принялся оправдываться. Чёртовы пробки. Равнодушные водилы, принципиально не пропускающие машину скорой…
Я же поспешила за телом. Подсознание мальчишки, наконец, подпустило мою сознательную часть. Я начала осознавать, что я – не Влад. Это не сон. Я в теле мальчика. Точнее, не в теле, а в Сознательной части бестелесной субстанции. Тело, как раз таки, привезли в морг. Положили на стол.
– Привет, спиртика не найдется? – зашла в морг уже знакомая медсестра.
– Отвратный денёк, да? Возьми коньяк в полке. Только чуть-чуть!
– Не жадничай, – ухмыльнулась медсестра, – тут и так грамм двести.
– Ладно, допивай, мне клиенты ещё принесут.
– Живые или мёртвые?
– Живые. За мёртвых.
– А что делаете с вещами покойников? – заинтересовалась медсестра, подтягивая коньячок.
– Возвращаем
– Неужели себе ничего не забираешь?
– Другие забирают. Я нет.
– Чего?
– Чревато.
– В морге работаешь, а такой суеверный.
– А почему спрашиваешь? – спросил патологоанатом.
– Мать с отцом мальчишки погибли на месте. Других родственников может и не быть. Шмотки мальчишки выкинете на помойку.
– Не рекомендую забирать вещи с покойника, – посоветовал мужчина, поправив очки на носу.
– Нет, вещи не возьму. А вот рюкзак… Зачем он покойнику?
– А тебе зачем?
– Там детские книжки, игрушки. У меня сын его возраста. А с нашей нищебродской зарплатой не скоро новую игрушку куплю, – грустно усмехнулась медсестра.
– Хочешь, бери. Останавливать не стану. На кошмары потом не жалуйся, – усмехнулся мужчина, словно знал что-то такое, чего не знает она.
– Кошмар – это моя жизнь. Спасибо, ты настоящий друг! – ухмыльнулась медсестра.
– Не благодари! Я тут ни при чем.
– Ну, разумеется… – подмигнула женщина.
А я поняла, что держит мальчика.
Не тело!
– Нет! – кричу я. – Оставь рюкзак. Не забирай!!!
Бесполезно!
Никто не слышит.
Да и чёртов ледяной водоворот опять уносит…
Калейдоскопом мелькают отрывки увиденных сцен. Очень быстро. Какая-то пожилая женщина плачет. Я кладу в рюкзак мишку. В голове надоедливым молотком стучит имя: «Лена, Лена, Лена»…
Кто такая эта Лена?
Водоворот становится теплее.
Меня выталкивает из него потоком воздуха.
Я стою в своей квартире перед входной дверью.
Дверь открывается.
В неё спешно проскальзываю Я!
Закрыв дверь, прилипаю к глазку.
Облегчённо выдыхаю.
Замираю.
Медленно оборачиваюсь и бледнею:
– Бог ты мой!
– Ты меня видишь? – спрашиваю голосом семилетнего мальчика…
– Как? Как ты пробил воронку?!
ГЛАВА 4
Взгляд бессмысленно застыл на фото в статье. Я зависла на нём и сидела так пару минут. Это было не совсем бесполезное занятие! В голове происходил сложный мыслительный процесс, как облегчить жизнь, и меньше скитаться по городу. В итоге, всё равно потащилась к Васечкину, и долго-долго искала его мобильник. Обнаружила домашнюю трубку в горшке с денежным деревом. Набрала номер. Василий сладко спал, забравшись в ванну и укрывшись шторкой. Вибрирующе-орущий смартфон в его трениках не смог вывести из сна сурового бойца алко-войск. Вздохнув, я перевернула Васечкина на спину, от чего лже-муж зычно всхрапнул, и извлекла телефон из левого кармана. Выйдя из ванной, нашла в контактах хорошего друга Васи.