Международная Академия ЗВЕЗДЕЦ 4: Что-то драконическое
Шрифт:
Облегченно вздохнув, я вытерла пот со лба и отправилась в приемную. Где-то там, в недрах разломанного стола у меня хранилась аптечка для оказания первой помощи. То есть бинты, антисептические зелья, всякие прочие мелочи. Которая, к счастью, уцелела.
Со всем этим и водой я вернулась обратно, пропитала тампоны и принялась обрабатывать ссадины. Сначала – на скуле, осторожно смыла запекшуюся кровь, смазала антисептическим зельем, потом заживляющим. Потом – на шее, для этого пришлось отогнуть край простынки. Потом на плече, над ключицей, тут
Я старалась касаться осторожно, чтобы не причинить боли, хотя ректор и валялся без сознания, почему-то со мной случился приступ незапланированной нежности. Об этом я подумала, когда добралась до ссадины на предплечье, стараясь не пялиться на его обнаженную грудь. Хотя посмотреть там было на что.
Широкая, как и плечи, драконья такая, по-мужски сильная…
Р-р-р-р! Тьеррина, ты о чем вообще думаешь?
Ссадины сверху закончились, и на ребрах тоже, осталась последняя. И вот здесь меня посетил этический момент. С одной стороны, я действовала как целитель (я все-таки тоже отучилась в этой Академии), с другой я была секретарем. Если как целитель я имела право смотреть на… гм-м-м, задницу ректора, то как секретарь – точно нет. Не считая того, что и целителя, и секретаря, объединяла одна маленькая Тьерриночка, которая покраснела при одной только этой мысли, и которая не далее как несколько минут назад залипала на его мощную грудь.
А что, если у него инфекция какая-то попадет через эту последнюю ссадину, если ее не обработать?
Я сглотнула, представив, как касаюсь Артуана ниже пояса, и мне стало еще жарче, я как будто жидкого пламени глотнула. Именно этот момент и выбрала машинка, чтобы заглянуть в кабинет:
– В чем проблема?
– У него ссадина на… – Я указала глазами. – А у меня дилемма.
– Какая?
– Как целитель, я должна ее обработать…
– Как целитель, ха! – Лязгнул клавишами артефакт. – Так и скажи, что хочешь попялиться на его зад!
Очевидно, взгляд у меня стал ну очень говорящий, потому что машинка бодро ускакала обратно в приемную, а я, вдохнув, выдохнув, осторожно потянула край простынки, мысленно повторяя: «Я целитель, я целитель, я целитель». Придумает же, а! Что я хочу пялиться на задницу Артуана! Делать мне больше нечего!
– Не хочу! – выдала я, и в этот момент ректор открыл глаза.
Моя рука замерла на его бедре. Там, где косточка.
– Чего вы не хотите? – поинтересовался дракон.
– Пялиться на вашу задницу, – непроизвольно выдала я.
Зря. Что-то в моих словах ректору не понравилось!
– Так не пяльтесь! – прорычал он и сел так резко, что снес все зелья вместе с подносом, тампонами и остатками чистой воды.
Я отскочила.
Простыня поползла вниз. Я не успела зажмуриться, а дальше все было как в тумане. Потому что сначала я увидела ректорский живот, а потом – драконий… в общем, то, чем он драконят делает. Почему-то в полной боевой готовности.
Для меня это стало открытием. В целом. И по размерам.
Для него, кажется, тоже, потому что Артуан посмотрел на меня примерно так, как я недавно смотрела на машинку.
– Я не специально, – честно сказала я. – И потом, вы меня видели почти голой, так что все справедливо.
Вот кто меня за язык тянул? По кабинету пронеслось драконье рычание: такое, угрожающее, предвестник оборота. Он точно магически истощенный?
– Я просто ваши ссадины обрабатывала! – поспешно сказала я.
– Вон! – коротко произнес ректор, и вот тут я обиделась.
Не просто обиделась, а разозлилась.
– Я вам не прислуга, чтобы выставлять меня за дверь! – рыкнула в ответ так, что даже в груди запекло. – И вообще, могли бы и спасибо сказать за то, что я вам обработала… почти все!
– Скажу, – угрожающе пообещал Артуан, – я вам сейчас все скажу!
Он начал подниматься, но запутался в простыне, а я разозлилась еще сильнее.
– Нет уж, лежите, где лежали! А то сейчас снова рухнете задницей на елку!
К слову, елки в кабинет ректора недавно доставили. Натуральные, опечатанные магией свежести, чтобы их можно было украсить к зимнему празднику заранее.
Взгляд Артуана окончательно стал недобрым:
– Что-о-о?! – прорычал он.
– То! – выдала я ключевую фразу машинки. – За первую помощь принято благодарить, но вы у нас в жопу раненый, так что обойдусь!
Ректор совершил прыжок: драконий такой, и оказался лицом к лицу со мной. Слава драконам хоть простыню придержал.
– Вы отдаете себе отчет, с кем разговариваете? – прищурившись, спросил он.
– Вполне! Я действовала из лучших побуждений, так что вы не имеете права на меня рычать! А если это еще раз повторится, я уволюсь!
Я вылетела из кабинета в приемную, громыхнув дверью. Внутри все кипело, пламенело и переворачивалось, а стоящая на подоконнике машинка (как она сама туда запрыгнула?) звучно клацала клавишами в приступе артефакторного хохота.
Артуан
Артуан шагал по парку академии и натурально пыхтел от возмущения: вырывающийся изо рта пар явно не имел отношения к резкому похолоданию, первому предвестнику зимы. Во-первых, из-за ослабленной магии ему приходилось передвигаться между корпусами пешком – предписание целителей.
– Вы ведь не хотите потерять дракона и навсегда остаться без крыльев, господин ректор? – строго поинтересовался главный целитель в академии, когда он впервые появился в целительском крыле. Пришлось забежать домой, чтобы одеться и не светить больше драконьей задницей и передницей. Не говоря уже о том, что даже речи не шло послать за костюмом помощницу: одна мысль о том, что Тьеррина будет выбирать ему трусы, заставляла кипятиться! Поэтому все сам, все сам.
Ректор не имел ничего против прогулок, к физическим упражнениям привык, но еще больше он привык все дела делать быстро, а с этими перебежками он терял уйму времени. Просто кучу, нет, гору времени!